"Андре Нортон. Грифон торжествует ("Колдовской мир")" - читать интересную книгу автора

приготовления и выбор провизии. По ночам мне больше ничего не снилось.
Я отказался от карты, которую мне показывал Имгри при нашей встрече. Ее
составляли, основываясь на словах охотников, но им нельзя было полностью
доверять, поскольку они всегда с ревностью относились к своим источникам
информации.
Дорога Изгнанных, по которой путешествовали мы с Ривалом, вела на
север. И дорога, по которой я добрался к месту, где творили свои черные чары
моя мать и Роджер, также вела в том направлении - заброшенная и безлюдная.
Если еще и оставалась какая-нибудь жизнь в Пустыне, то, я это чувствовал,
где-нибудь я наверняка обнаружу ее... хотя Прежних нельзя оценивать по нашим
меркам. Но им ведь все-таки тоже нужны вода, какая-то пища, укрытия получше,
чем эти руины.
Поэтому я решил отправиться прямо на запад, вначале следуя по едва
заметной тропе, проложенной охотниками, которые доставляли Имгри металл для
перековки.
Я выехал ранним утром, ни с кем не попрощавшись. Накануне ночью я в
последний раз встретился с Имгри. Он снова говорил о настоятельной
необходимости передать предупреждение о вторжении какому-нибудь вождю, кого
только мне удастся обнаружить, - в полной уверенности, что где-то в тех
неизвестных землях на западе действительно находится то, что ищут
захватчики. А потом Имгри даже не пришел проводить меня - кто я такой для
него, всего лишь инструмент для осуществления его целей.
Завершится моя миссия удачно - хорошо, если же нет... Что ж, он сделал
все, что мог.
Конь, на котором я выехал, вначале заартачился было но, когда лагерь
остался уже далеко позади, успокоился, а другие две лошади, которых я держал
на привязи, были вполне послушны. Все они время от времени высоко вскидывали
головы и втягивали воздух через красноватые ноздри, словно пытаясь
определить какой-то запах, имеющий для них особую важность.
Так мы путешествовали четыре дня, и последние три из них - по пустынной
местности, кое-где поросшей кустарником, когда конь, на котором я скакал,
издал ржанье, напоминавшее более жуткий пронзительный вопль. Остальные две
лошади незамедлительно ответили ему, и эти дикие звуки эхом прокатились по
остроконечным холмам, тесно обступившим дорогу с обеих сторон, так что давно
уже казалось, что двигаемся мы в непроглядных сумерках. Сомкнувшиеся вокруг
нас стены становились все более и более высокими, а затем две скалы
соединились верхушками, образуя арку, в которой, несмотря надень, царил
полный мрак.
Мой конь перешел на быструю рысь, и я даже не пытался его сдерживать.
Остальные лошади в свою очередь тоже увеличили скорость бега. Мы пронеслись
через туннель с неровными стенами и выскочили на другую сторону, в настоящий
яркий свет дня, не то что в последние несколько часов.
Вот она. Пустыня! Дорога пропала, одни лишь голые камни, иногда
пересекаемые то тут, то гам струйками грубого песка. Голая равнина стелилась
до самого горизонта. Вдали какие-то тени сливались с небом, и мне
показалось, что это, должно быть, горный хребет. Его-то я и наметил для себя
в качестве ориентира.
Лошади, которых я вел на привязи, больше не хотели плестись позади,
подтянулись и теперь скакали по обе стороны от меня, подстроившись под темп
бега моего коня, будто на них также скакали всадники, готовые к