"Грегори Норминтон. Корабль дураков " - читать интересную книгу автора

поиски ускользающего Грааля!
Ш у т: Gezundheit.6
П л о в е ц: Но я устал от высокой романтики. Так что не будем о
рыцарстве - как сие согласуется с вашим жизненным опытом?
Пловец, довольный, что его все-таки слушают - хоть и вполуха, - спешит
продолжить:
- Не хотите ли передохнуть от избитых затей и придумок и послушать
историю поистине необычную?
П е в ц ы - г о р л о п а н ы: Ладно, дружище, уговорил. Валяй.
(Ш у т: Что можно выдумать нового и необычного, когда все давно
придумано?)
П л о в е ц: С превеликим моим удовольствием. Дайте мне только
глоточек эля, и я начинаю.
Бражникам на корабле жалко делиться выпивкой. Но страх молчания
сильнее жадности - и вот пловцу дают кубок, каковой он осушает одним
глотком, после чего прочищает горло и начинает рассказ.


РАССКАЗ ПЛОВЦА

Небесное око как раз достигло своей высшей точки на сияющем небосводе,
когда лодка отчалила от причала и взяла курс на Лапо. Остров, дрожащий в
лучистом мареве, как будто парил над водой, и полуденная тень от высоких
его кипарисов не приносила желанной прохлады разморенным стадам. Вода
рябила слепящими бликами солнца, отражая свет, как в миллионах зеркал, и
трое юных гребцов сняли рубахи и набросили их на головы, дабы не напекло.
Они гребли в полном молчании.
Размышляя под скрип уключин, Чезаре дивился, как кругом тихо. Как
будто они одни в целом мире. Оба берега словно вымерли. Многолюдные города
с их стенами и башнями, замками и разноязычными обитателями растворились -
но не во тьме, а в ослепительном свете. Бальдассаре же представлял, будто
он под водой: плывет в текучей прохладе среди бурых водорослей и смотрит
вверх - как, наверное, смотрят рыбы, - на солнце, составленное из переливов
рябящего света. И только Альфонсо следил за продвижением лодки и
выворачивал шею, шаря взглядом по берегу за спиной - где им можно пристать.
Не кто иной, как Альфонсо, горячо поддержал предложение Бальдассаре о
поездке на остров, каковую идею Бальдассаре внушил Чезаре после того, как
Альфонсо ему намекнул, что было бы славно устроить такую прогулку.
- Лучше всего в воскресенье, - сказал Альфонсо. - В полдень, когда
наши наставники лягут вздремнуть. - Ибо им запрещалось кататься на лодке в
этих коварных водах, печально известных своими течениями.
- Все ерунда, - заявил Чезаре. - Это они специально выдумывают, чтобы
мешать молодым развлекаться.
В одном он был прав: подмастерьям и ученикам, по разумению менторов и
мастеров, не след тратить время на праздные забавы. Да и не тянет их к
разным потехам. Ибо Чезаре, как и двое его друзей, Альфонсо и Бальдассаре,
несет тяжкое бремя невыполненных обещаний. Оно витает над ним, словно
навязчивый запашок, от которого не спастись. Связанный обязательствами,
принятыми, как ему это видится самому, не по собственной воле и выбору, он
мечтает о лучшей доле, нежели извлекать камни из почек и брить бороды