"Джон Норман. Изгой Гора (Гор - 2)" - читать интересную книгу автора

- А! - улыбнулась девушка и не стала больше расспрашивать. Вероятно
она решила, что с ней в камере сидит преступник. Она села на корточки.
Глаза ее светились счастьем. - Он тоже не из Тарны.
Я присвистнул. Это было серьезное нарушение горийских обычаев.
- И, более того, - рассмеялась она, хлопнув в ладоши, - он был касты
певцов.
Действительно, это было еще хуже. Хотя каста Поэтов и Певцов не
относилась к категории высших, но она была более престижна, чем, скажем,
касты Шорников или Гончаров, которые были с ней одного уровня.
На Горе Певец или Поэт считается ремесленником, создающим свои
произведения, как гончар создает посуду, а шорник - седла. Поэты занимали
свое место в социальной структуре общества - они воспевали битвы, героев,
города, но они пели не только об этом, но и о любви, о жизни, о радости,
время от времени напоминали горийцам о одиночестве, о смерти, о том, что
нельзя забывать, что они в первую очередь люди.
Чтобы стать певцом, нужен был особый талант, как, впрочем, и для
Тарноводов. Поэт здесь, как и на Земле, воспринимался с изрядной долей
скептицизма - их считали немного чокнутыми. Но божье благословенье не
коснулось их. Ведь роль богов на Горе играли Царствующие Жрецы, а они не
вызывали у людей никаких чувств, кроме страха. Люди жили с ними в
относительном мире. Они делали празднества в их честь, приносили жертвы,
выполняя их требования, но всякий раз, когда это было возможно, о них
забывали. Так что вряд ли можно было предположить, что Царствующие Жрецы
дарят талант певцу или поэту.
Несмотря на это, певцов и поэтов любили на Горе. Конечно, некоторые
поэты тяготились нищетой, на которую их обрекала эта профессия, но в целом
считалось, что это самые счастливые люди на планете. Они гордились что поют
и в хижинах бедняков и в роскошных дворцах. Их приглашали всюду и они пели
везде, хотя в одном месте они получали в награду кусок хлеба, а в другом -
горсть золота. Правда, золото поэта быстро переходило к женщинам, которые
всегда вились роем вокруг этих беззаботных созданий. И снова у поэта не
оставалось ничего, кроме песен.
Нельзя сказать, что поэты на Горе жили зажиточно, но они и не
голодали, им не приходилось сжигать одежду своей касты. Многие поэты
путешествовали из города в город. Бедность надежно защищала их от
грабителей, а счастье - от хищников.
- Каста поэтов - это не так плохо, - сказал я.
- Конечно, - ответила она, - но в Тарне они вне закона.
- О!
- И все же, - продолжала она со счастливой улыбкой, - Андреас, из
города в пустыне Тора, проник в Тарну. По его словам, искать песни, - она
рассмеялась, - но я думаю, что он пришел, чтобы заглядывать под серебряные
маски наших женщин, - она в избытке чувств захлопала в ладоши. - И я первой
заметила и позвала его, когда увидела лиру, спрятанную под его серой
одеждой и поняла, что он - певец. Я пошла за ним и убедилась, что он в
городе больше 10 часов.
- Ну и что? - спросил я, так как уже слышал упоминание о 10 часах.
- Это значит, что те, кто провел в Тарне больше десяти часов,
заковываются в цепи и отправляются в поле возделывать землю, пока не умрут.
- Почему же об этом не предупреждают при входе в город?