"Хилари Норман. Чары" - читать интересную книгу автора

вы - красивая капризная женщина, проливаете настоящие слезы, когда читаете
все эти книги, будто вы молоденькая девушка, а потом рычите на меня и
беснуетесь в моем доме, как раненый медведь!
- Со мной трудно, - спокойно допускал Зелеев.
- Трудно? Да кто вам это сказал? Вам, наверно, просто польстили. Да вы
просто невыносимы!
- Я - гений, - спокойно заявлял Зелеев.
От алкоголя перемены были еще более разительными и драматичными. Зелеев
не пил во время дневной работы - иногда вообще не пил по месяцу, но когда
начинал, то это уж точно была водка, и всегда он пил, как дюжая лошадь.
Такое зрелище с лихвой превосходило самые смелые и буйные догадки, которые
могло бы предложить по этой части Амадеусу его воображение. К тому же - хотя
Зелееву и требовалось какое-то время, чтобы изрядно опьянеть, обычно это
случалось к середине его кутежа - он вдруг становился сильно чувственно
возбужденным и решительным. Этот момент хотя и был связан с дозой выпитого,
но не напрямую, и всегда был неожиданным и непредсказуемым. И тогда Зелеев
вырывался из дома, как бык, и устремлялся в деревню, взнуздав старый опель
Амадеуса или залезая в почтовый автобус, если таковой подворачивался, или
просто топал вниз всю дорогу - ради неуемной потребности в женщинах он готов
был стать пешеходом.
Чаще всего он оставался с носом, потому что женская половина Давоса
охотнее поворачивалась к нему спиной - или, если хорошенько спровоцировать,
отвешивала ему, не скупясь, изрядную пощечину, - нежели покорно сносила его
приставания. И поэтому Зелеев отправлялся в какой-нибудь кабачок и продолжал
там свой кутеж, пока не оказывался пьяным вдрызг, и Амадеусу приходилось
доставлять его домой.
- Вам лучше пить во время поездок в город, - сказал он Зелееву после
того, как однажды тот получил предупреждение от полиции. - В Давосе нет
проституток, мой друг, и ни одна порядочная женщина не посмотрит на вас
дважды в таком состоянии.
- Нецивилизованное место, - буркнул Зелеев.
- Если оно вам так не нравится, почему не уезжаете?
- Уеду, - пообещал Зелеев. - Завтра.
Но на следующий день, едва оправившись от крутого похмелья, он
отправлялся в мастерскую и снова уходил с головой в работу, потому что чем
больше затягивала его мечта, которой его увлек Габриэл, тем немыслимее
казалось ему отказаться от нее. Константин Зелеев был человеком, чьим далеко
не скромным амбициям был нанесен революцией в России жесточайший и резкий
удар; теперь же он видел возможность достичь подлинного величия и признания,
и, может, даже обрести бессмертие. Eternite, он был убежден, будет не только
его лучшим детищем. Это будет самое выдающееся и неповторимое произведение
скульптуры, которое когда-либо создавали человеческие руки.

Прошло целых полгода, прежде чем оба они остались довольны глиняной
моделью, сделанной для начала. Теперь можно было рискнуть сделать первую из
экспериментальных проб из самого дешевого металла. Они достигли почти
совершенства, но потом случайно, по неосторожности, форма треснула. Зелеев
пришел в бешенство, и Амадеусу едва удалось обуздать его прежде, чем русский
смог бы разнести вдребезги глиняную модель.
- Вы сошли с ума! - он держал их детище высоко над головой - для