"Хилари Норман. Клянусь, что исполню..." - читать интересную книгу автора

обойтись без транквилизаторов, Ливви. Если я что-то не сделаю в самое
ближайшее время... Если ты не поможешь мне что-то сделать, я, наверное,
погибну.

Некоторое время спустя, уже после того, как она позвонила Джиму в
Бостон, Оливия осознала, что она до последних минут находилась в плену
образа Энни Олдрич Томас, который та создавала для друзей.
Будучи замужем за Эдвардом Томасом, человеком, которого она любила,
имея троих детей - пятилетнюю Софи, четырехлетнего Уильяма и трехлетнюю
Лайзу, а также золотистого ретривера по кличке Белла и двух кошек, Лео и
Бутса, конюшню из нескольких лошадей и дом в Оксфордшире, которому
исполнилось триста лет, Энни неплохо вписалась в английскую деревенскую
жизнь. Конечно, она была американкой, но училась она в Англии и всегда
старалась приспособиться к англичанам. У нее не было и тени заносчивости,
самоуверенности, она была сильной, скромной и терпеливой, она прекрасно
поладила с соседями, завоевав их признательность, а чуть позже - дружбу.
Эдвард гордился ее тактом, ее красотой, ее манерами английской леди,
восхищался ее безупречным отношением к дому и детям и легкостью, с которой
она вошла в его мир.
Оливия и Джим наблюдали за жизнью Энни издалека. Энни регулярно писала
им обоим. Они даже иногда гостили у Томасов, и теперь Оливия поражалась, как
это ей, несмотря на всю ее незаурядную интуицию, ни разу не пришло в голову,
что Энни несчастна.
Осенью 1986 года произошел случай, впервые заставивший Энни подумать о
том, что у нее, возможно, возникла проблема.
Начать с того, что тем утром Энни, проснувшись, ощутила все признаки
предменструального синдрома: головная боль, набухшая грудь, тоска и
раздражительность. Она, как обычно в подобных случаях, приняла два
миллиграмма валиума, постояла под душем, наложила косметику и почувствовала
себя немного лучше. Но потом за завтраком дети все испортили. Как всегда,
начала Софи, потом ее поддержал Уильям, и наконец - что было неизбежно - их
настроение передалось крошке Лайзе.
- Софи, пожалуйста, пойди и принеси свой свитер. - Энни встала,
собираясь поставить свою кофейную чашку в раковину.
Софи затрясла золотистыми кудрями, опустила голубые глаза и принялась
играть с остатками тоста на тарелке.
- Софи, прекрати это и ступай за свитером. - Энни почувствовала, как
низ живота сводит судорогой.
- Не хочу.
- Не глупи, дорогая.
- Мама, я сегодня не хочу идти в школу.
Энни перестала вытирать большой сосновый кухонный стол.
- Почему? - спросила она, внезапно забеспокоившись, как беспокоилась
всегда при малейшем намеке на болезнь кого-нибудь из детей. - Ты плохо себя
чувствуешь, дорогая?
- Да, - сказала Софи.
Энни приложила ладонь к ее лбу.
- Температуры у тебя, кажется, нет.
- Меня что-то подташнивает, - страдальчески проговорила Софи, а потом
хитро ухмыльнулась. Она теперь все чаще употребляла выражения, услышанные от