"Лоуренс Норфолк. В обличье вепря" - читать интересную книгу автора

вокруг нее хитрые петли. Она почувствовала, как плотное кольцо ее
уверенности в себе размыкается и собирается снова - вокруг замысловатой
собачьей траектории. На опушках буйствовала густая можжевеловая поросль и
мелколистный лайм; такие места им придется обходить, чтобы опять войти в
лес. Мужчины впереди шаркали ногами, обнажая из-под прелой листвы черный
лесной перегной. Плетение ветвей у них над головами, непрерывный трепет
листьев, сережек и уже успевших завязаться желтых цветов вступили в заговор
с целью рассеять и развоплотить белый солнечный свет, от яростной мощи
которого они же охотников и укрывали.
Они попали в зону неопределенности, в аномальный провал между медленной
текучестью земли и бесплотной обнаженностью воздуха, в лишенный событийности
анклав. Мужчины здесь теряют собранность. Непрямые цепочки оставленных ими
следов пересекались, сливались, расходились снова; они встречались, о чем-то
бормотали на ходу - и разбредались по сторонам, обменявшись кивком или
недоуменным пожатием плеч. Она их видела, но места среди них ей не было.
Мелеагр тоже был сам по себе. Мелеагр и она.
Они шли целый день, потом заночевали и снова двинулись в путь. Деревья
стали разбредаться дальше друг от друга, и в сплошном пологе листьев,
который укрывал их от солнца, появились просветы. Начали попадаться поляны,
заросшие высокой травой и ежевикой. Поляны делались все шире и случались все
чаще, земля понемногу пошла под откос, пока они не минули последнюю шеренгу
дубов и грабов и вышли с другой стороны, прямо к морю.
Корабли не плавали по этой пучине, да и не смогли бы. Ее продергивали
порывы западного ветра, поднимавшие на ходу из зеленых глубин густые пенные
гребни, чтобы тут же уронить обратно, снова и снова. Солнечный свет скользил
по этой бегущей волнами поверхности, отскакивал и рассыпался прихотливой
игрой светотени. Охотники постояли, понаблюдали за игрой ветра и света и
увидели в ней хитрость, уловку для отвода глаз. Они думали о звере, которого
гонят, о том, как он набухает где-то рядом и обретает форму. Потом подобрали
с земли свое оружие и пошли вперед, все вместе, покуда мягкая пена побегов и
поросли не сомкнулась у них над головами, пока не скрылись в пучине.

* * *

Он нашел их спящими у входа в ущелье. Ему придется потерять их в
тростниковом море.
Или они потеряются сами. Ибо как иначе дрот Пелея смог бы отыскать
Евритиона, брата его жены, человека, который очистил его руки от крови
собственного брата, - если не в полной слепоте и не по чистой случайности?
Как иначе неудача их оказалась бы столь унизительной и пошлой, как иначе
охота смогла бы завести их в места настолько отдаленные от храма,
возвигнутого на берегу залива, где перед ними был Калидон, а высоко в небе
реяли выкрикнутые имена?
Меланион смотрел на занимающуюся зарю с края ущелья, где под защитой
высокой боковины Аракинфа в кривом известняковом клыке образовалась полость.
Осторожный спуск меж елей и каштанов привел его на пустошь, где трава
цеплялась корнями сперва за тощий слой дерна, а потом и вовсе за сухой белый
камень. Он сидел на корточках, неподвижно. Внизу лежали спящие тела его
недавних спутников, кого где застало: ломаные спицы в разбитом колесе.
Он подождал, пока они проснутся. Он подсчитал их потери и удивленно