"Лоуренс Норфолк. В обличье вепря" - читать интересную книгу автора

колючая поросль стала чуть менее плотной, чем раньше? Солнце вроде бы стало
светить ярче.
Крыша сумеречного мирка распахнулась настежь. Единый миг - и не
осталось ничего, кроме русла ручья, края которого сходились все ближе и
ближе, пока не превратились в плотную тень, и вот уже он раздвигает
спутанный травяной занавес, поднимается и встает на ноги на месте, сплошь
залитом солнцем.
Он выбрался на небольшой уступ, отходивший в сторону от основного
скального массива. Утес поднимался еще выше, его прорезали трещины, из
которых сочилась вода, сбегала вниз и собиралась в лужицы между плотными
дерновинами, сплошь поросшими густой сочной травой. По обе стороны -
глубокие обрывы. Воздух здесь более разреженный и прохладный. Он посмотрел
вниз, на лагуну. Никакого движения, если не считать птицы, парящей вдоль
береговой линии. Он повернулся и посмотрел вверх, на утес, прикрыв глаза
ладонью от солнечного света, отраженного белой каменной стеной. У подножия
были удобные выступы и впадины, но выше утес казался ровным и гладким. Он
подумал о глине, выстилавшей русло ручья, на которой никто и ничто не
оставило отпечатка. Кроме него самого.
Он начал черпать воду из мелких травяных луж и смывать с себя глину.
Неужели Мелеагр, доверившийся чутью своих собак, оказался прав, а он - не
прав? Неужели сыновья Фестия спустились к лагуне и успели уйти по воде
настолько далеко, чтобы напрочь оторваться от преследующего их отряда?
Несмотря на всю жару и весь здешний солнечный свет, это ночная охота, погоня
за добычей по местности, где тропинки двоятся, плетут петли и норовят
завести в ловушку. Истинным всегда окажется тот след, который менее всего
похож на истинный. И даже сама добыча, за которой он гонится, - тоже обман:
оборотень, призрак. Сыновья Фестия были охотниками, стали дичью, наживкой
для вепря, который сам вскоре займет их место. Они вели к зверю, а зверь -
еще того дальше, будучи символом главной, окончательной добычи.
Прохладная вода покраснела от смытой с кожи глины, стала красной, как
та, утренняя вода после ночной резни. Он нахмурился, вспомнив смех Анкея и
тело Аталанты, которая ничтоже сумняшеся нагнулась и окунула голову в
подкрашенную кровью жидкость. Когда она выпрямилась, кровь убитых ночью
зверей и людей как будто ударила ей в лицо. Она ничего не сказала, мысли ее
обратились к его обласканному солнцем двойнику. А впрочем, кто ее знает. Она
отвернулась и принялась высматривать других выживших, а Анкей отвел его в
сторону, сообщить, что рассказывают про нее далеко не всю правду. Рек и
Хюлей попытались овладеть ею в лесах Аркадии, это действительно так, вот
только она их не застрелила. Охотница отшвырнула лук в сторону; девственница
изобразила ответную страсть. А затем, когда они распалились уже вовсю,
продолжил Анкей, она оторвала им детородные органы. Вопли кентавров эхом
отдавались в горных долинах, а она все гнала их и мучила, не давая ни минуты
роздыха, пока они не истекли кровью. Она нетронута потому, что никто не
может до нее дотронуться. И Анкей опять расхохотался, увидев выражение его
лица. Только вепрь заставит ее отдаться победителю.
Он заглянул со скалы вниз, в пропасти по обе стороны от нее, в два
крутых желоба, будто продавленных гигантом, съехавшим на пятках с Аракинфа.
Финальные отпечатки были скрыты густой кустарниковой порослью. Он обратил
внимание на груды камней: зимние морозы выламывают их каждый год из скалы и
заставляют скатываться вниз. Он почувствовал, как тяжелеют ноги, как