"Хироси Нома. № 36 (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора Затем, ухватив тридцать шестого за борт мундира большим и указательным
пальцами, он подтянул его к себе. - Пошли! - Пожалуйста, прошу вас! - По движению, какое сделал плечом надзиратель, услышав это "в порядке", было видно, что он успокоился. Скрип кожаных сапог полицейского и шарканье слишком больших ботинок тридцать шестого постепенно удалялись по коридору и вскоре совсем затихли. Расследование моего дела закончилось быстро, и меня привели обратно из помещения для допросов в комнату ожидания, где я должен был ждать, когда окончится суд над тридцать шестым. Суд над ним не занял и трех часов. Около полудня, приговоренный к пяти годам каторги, он вернулся в сопровождении полицейского. Введя его, полицейский тут же ушел. Тридцать шестой вошел неслышно, прямо держа голову на короткой шее. Я взглянул на него, и в душе у меня похолодело. Мне показалось, что его лицо с низким лбом и приплюснутым носом все как-то съежилось. Некоторое время он стоял не двигаясь, затем медленно согнул вытянутую шею и неизвестно для чего стал рассматривать свои ноги. Потом снова поднял голову. Его лицо ничего не выражало, словно все мускулы у него атрофировались. Глаза, будто у быка или лошади, не сосредоточивались на определенной точке. Он повернулся к надзирателю, стоявшему справа от входа, и вытянул вперед обе руки с толстыми пальцами и отросшими ногтями, словно прося заковать его. Надевая на него наручники, надзиратель стал спрашивать, к чему его приговорили и на какой срок. повернулся, чтобы сесть на прежнее место. В этот момент он встретил мой пристальный взгляд и, казалось, заметил мое присутствие. Я до сих пор не могу забыть его лица, обращенного ко мне. Думаю, что такое выражение бывает у человека не более одного-двух раз в жизни, а увидеть это со стороны случается еще реже. Но увидеть такое - это значит познать жизнь. Похоже, что мое присутствие нанесло его душе удар. Вначале он смотрел на меня рассеянно, но затем отражение моей фигуры будто бы сконцентрировалось в глубине его зрачков, и он остановил на мне взгляд. И тут же отвел глаза, словно увидел во мне лишь то, что я еще не приговорен, - и возненавидел меня за это. И в это мгновение я ощутил, как ударило в меня обжигающим языком коптящее пламя всей его темной жизни, вспыхнувшее за его головой. Вскоре все та же машина отвезла нас обратно в тюрьму, и я услышал, как его переводят из одиночки в общую камеру. - Тридцать шестой! Меняешь камеру! Выходи с циновкой! Уже стемнело, когда надзиратель крикнул это у дверей его одиночки. - Слушаю! - ответил низкий тихий голос тридцать шестого. В холодном ночном воздухе прогремел замок. Открылись створки дверей. Слышно было, как тридцать шестой ступил босыми ногами на дорожку. - Тридцать шестой! Держи обувь! - Слушаю! Звук босых шагов сменился стуком гэта, шаги свернули в коридор, ведущий к общим камерам, удалились и смолкли. |
|
|