"Ингрид Нолль. Аптекарша" - читать интересную книгу автора

изумлена при виде дома, скорее заслуживающего называться виллой. Старик жил
здесь один, под присмотром экономок, которые, правда, то и дело менялись.
Последнее обстоятельство Левин объяснял допотопными представлениями старика
об их жалованье.
Видимо, дед и вправду несколько оторвался от жизни и реальных цен на
рынке труда, пребывая в безумном убеждении, что весь белый свет только и
норовит его облапошить. Левин отзывался о старике без особого почтения, но
долг свой исполнял честно: следил за домом и садом, возил деда по врачам и в
банк, даже ногти ему на ногах стриг. Со временем и я стала выполнять работу,
на которую не были способны экономки: печатала письма, заполняла бланки
счетов, сортировала белье, пополняла продуктами морозилку. Думаю, кто другой
на его месте отблагодарил бы меня не только скупым словом, но и каким-нибудь
маленьким презентом. Тем больше я ставила Левину в заслугу, что он - пусть
не без ворчания - все равно продолжает бескорыстно заботиться о деде.
Однажды, когда я оказалась со стариком наедине - Левин повез отдавать в
ремонт газонокосилку, - я попыталась обрисовать ему плачевное материальное
положение его внука.
Герман Грабер, так его звали, посмотрел на меня раздосадованно.
- Значит, и вы тоже считаете меня старым скрягой, - проговорил он и,
как ему казалось, незаметно прополоскал свои "третьи" зубы глотком кофе. -
Допустим, вы знаете, что я богат. Чего вы, полагаю, не знаете, так это того,
что мой бедный обездоленный внук превратил в груду металлолома мой новенький
"мерседес". За что ему и приходится безвозмездно делать для меня кое-какую
мелкую работу, но если он при этом еще и жалуется, то лучше уж мне сразу
завещать все свои деньги первому попавшемуся сироте.
"Да это же шантаж!"- подумала я с возмущением, подкладывая кусок
яблочного пирога на его тарелку, украшенную альпийским пейзажем.
- К тому же еще большой вопрос, - продолжал он, - действительно ли одна
из двух последних экономок увела у меня фамильное золото и серебро или это
внук постарался.
Я покраснела и промолчала.
Но Герман Грабер, похоже, моего смущения не заметил, поскольку как раз
в этот момент углядел в саду на бельевой веревке чей-то черный бюстгальтер.

На обратном пути я принялась расспрашивать Левина об аварии. Он отвечал
неохотно, почти сквозь зубы.
- Устал, наверно. Ну и провалился на секунду. Из Испании возвращался,
всю ночь гнал.
Я сочла, что это ужасная безответственность.
- Кто-нибудь пострадал?
- Не совсем... На меня по встречной вылетел грузовик, начал резко
выворачивать, и у него прицеп опрокинулся. Угадай, чем он был нагружен?
Конфитюром в стеклянных банках. Представляешь, как шоссе выглядело?
- Я спросила, пострадал ли кто-нибудь?
- Вернее, это был даже не конфитюр, а сливовый мусс.
Несколько минут мы молчали.
На новом "мерседесе" Левину разрешалось лишь время от времени вывозить
старика, да и то на черепашьей скорости, брать же машину для своих нужд ему
было категорически запрещено.
- И на чем же твой дед такое состояние сколотил?