"Ларри Нивен. Прохожий (НФ-26)" - читать интересную книгу автора

омрачить его почти молитвенный восторг. Даже непослушные ноги, которые,
наверное, нещадно ныли. Улыбка у него была мечтательная и очень странная.
Приподнимите спаниелю уголки пасти - вы получите именно такую улыбку.
Он впитывал в себя жизнь - небо, траву, голоса, все, что растет кругом.
Я следил за его лицом и пытался расшифровать: может, он приверженец
какой-нибудь новой, обожествляющей Землю религии? Да нет. Просто он,
вероятно, видит Землю впервые, впервые настраивается биологически на
земной лад, впервые ощущает, как земная тяжесть растекается по телу, и
когда от восхода до восхода проходит ровно двадцать четыре часа, самые его
гены внушают ему: ты дома.
Все шло как надо, пока он не заметил мальчишку. Мальчишке было лет
десять - прекрасный мальчишка, ладненький, загорелый с головы до пяток, А
ведь в дни моего детства даже совсем-совсем маленьких заставляли носить
одежду на улице. До той минуты я его и не видел, а он, в свою очередь, не
видел разгонщика. Он стоял на дорожке на коленях, повернувшись ко мне
спиной. Я не мог разглядеть, что он там делает, но он что-то делал - очень
серьезно и сосредоточенно.
Прохожие на разгонщика уже почти не обращали внимания, кто по
безучастности, кто от переизбытка хороших манер. Я же глаз с него не
сводил.
Разгонщик наблюдал за мальчишкой, а я изучал его самого из-под
полуприкрытых век, прикидываясь старигеом, задремавшим на солнышке.
Существует непреложное, как принцип Гейзенберга, правило: ни один
подлинный любопытный не допустит, чтобы его поймали.
Мальчишка вдруг нагнулся, потом поднялся на ноги, сомкнув ладони перед
собой. Двигаясь с преувеличенной осторожностью, он свернул с дорожки и
пошел по траве к потемневшему от старости дубу.
Глаза у разгонщика округлились и вылезли из орбит. Удовольствие
соскользнуло с его лица, выродившись в ужас, а потом и от ужаса ничего не
осталось. Глаза закатились. Колени у звездного гостя начали подгибаться.
Хоть я и не могу теперь похвалиться резвостью, я успел подскочить к
нему и подставить свое костлявое плечо ему под мышку. Он с готовностью
навалился на меня всем весом. Мне бы тут же сложиться вдвое и втрое, но я,
прежде чем сделать это, сумел кое-как доволочь его до скамейки.
- Доктора, - бросил я какой-то удивленной матроне. Живо кивнув, она
удалилась вперевалочку. Я вновь обернулся к разгонщику. Он смотрел на меня
мутным взглядом из-под прямых черных бровей. Загар лег ему на лицо
странными полосами: оно потемнело повсюду, куда солнце могло добраться, и
было белым как мел там, где складки хранили тень. Грудь и руки были
расцвечены таким же образом. И там, где кожа оставалась белой, она
побледнела еще сильнее от шока.

- Не надо доктора, - прошептал он, - Я не болен. Просто увидел кое-что.
- Ну конечно, конечно. Опустите голову между колен. Это убережет вас от
обморока.
Я открыл еще не початое пиво.
- Сейчас я приду в себя, - донесся его шепот из-под колен. На нашем
языке он говорил с акцентом, а слабость присуждала его еще и глотать
слова. - Меня потрясло то, что я увидел.
- Где? Здесь?