"Индия Найт. Почему ты меня не хочешь? " - читать интересную книгу автора

что, принимает антидепрессанты? Но мы, пожалуй, еще не настолько хорошо
знакомы, чтобы спрашивать ее об этом.) - Итак, теперь представимся. Это
Марджори, она ведет у нас игровую группу, и ее малыш Юан, - объявляет
Фелисити, указывая на женщину с выменем. - Я назову всех присутствующих в
порядке их работы, начиная с часу дня. Итак, в час: Эмма и Рэйнбоу, Эмилия
и Пердита, Винета и Чайна, Кейт и Ика-бод, Сюзанна и Манго, Джулия и ее
тройняшки (экстракорпоральное оплодотворение - делаю про себя вывод)
Гектор, Кастор и малыш Полли. На самом деле его зовут Полидевк, но мы не
разделяем предрассудков по поводу имени и уверены, что Полли могут звать
как мальчика, так и девочку. У нас ведь нет предрассудков, да? - обращается
она к аудитории. - Нет! Ах да, еще Луиза и Александр, - добавляет Фелисити,
словно только вспомнив о них; видимо, эта женщина у них за "паршивую овцу".
Я широко улыбаюсь Луизе-и-Александру, и они улыбаются мне в ответ. Еще
немного, и у меня начнется истерический смех. Икабод? Манго? Можете считать
меня занудой, но... Гектор? Гектор, изуродованное тело которого волокли за
колесницей, пока его лицо не содралось с головы? И Пердита, что в переводе
с французского означает "потерянная"? О чем думали эти люди, давая своим
детям такие жуткие имена? Я понимаю, что Хани тоже не самое обычное имя, но
мы так назвали свою дочь из практических соображений - в надежде, что все
окружающие будут милы с ней. Разве можно рассердиться на девочку, которую
зовут Хани? <Милая, голубушка (англ. Honey).>
- Вот и славненько, - продолжает Фелисити все тем же неестественно
радостным голосом. - Вот и познакомились. Чувствуйте себя как дома, Стелла.
Вон там чайник, если хотите чайку, а потом мы приступим к работе. - Она
снова повышает голос и хлопает в ладоши:
- Внимание все! У нас сейчас свободное время!
Господи, какое неприятное сборище. Я ставлю Хани на пол у кучки
заляпанного "лего" и ухожу к чайнику, но через пару секунд слышу ее крик.
Прибегаю обратно и вижу, что маленький, но очень толстый мальчик уронил ее
на пол и изо всех сил топает своими грязными кроссовками по ее руке.
- Эй, ты! - кричу я как последняя рыночная торговка. - Какого черта ты
делаешь? - Отпихиваю мальчишку (руки у него липкие) и поднимаю Хани.
- Бобо, - говорит Хани. - Бобо мне, - и начинает плакать.
Толстый мальчик сверлит меня злым взглядом, на верхней губе засохли
сопли, кожа цветом напоминает изношенные трусы. Ему года три.
- Не делай больше так, - обращаюсь я к нему тоном, выдающим лишь сотую
долю моего гнева. - Нельзя обижать других ребят. Тем более что она намного
тебя младше. - Я целую Хани и ставлю ее обратно на пол.
- Это мой "лего", - говорит ребенок, пиная детали конструктора.
- Это общий "лего", - отвечаю я. - Ты с ним даже не играл.
Мальчишка нагибается, чтобы сравняться ростом с Хани, и, прежде чем я
успеваю что-либо предпринять, изо всех сил кусает ее за щеку.
- Ой! - кричит Хани.
Я, конечно, не могу в первый же день посещения детского сада избивать
детей, но, черт возьми, искушение очень велико!
- Я что сказала, веди себя прилично! - зло шиплю я. Слышу в своем
голосе ядовитые нотки и понимаю, что я не из тех добрых женщин, которые
любят всех детей без исключения. - А теперь иди, играй где-нибудь в другом
месте. Давай, вали отсюда!
Чуть не добавила: "Вали отсюда, жиртрест", но вовремя заткнулась.