"Павел Нилин. Дом господина Эшке в городе Веневе (про войну)" - читать интересную книгу авторапроизошло что-то невероятное и, может быть, непоправимое.
Он накинул на себя одеяло и молча пошел из спальни, но старик сдернул с него одеяло. Не сказав ни слова, голый обер-лейтенант поднял с пола дырявый коврик и, прикрывшись им, пошел на кухню. Он надеялся, может быть, найти своего верного Карла. Карла, однако, нигде не было. А старик Бахмачев стоял, вооруженный плотницким топором, и по глазам его было видно, что достаточно обер-лейтенанту сделать одно подозрительное движение, как старик немедленно приведет в действие этот испытанный инструмент. - Выходи! - еще раз повторил старик. И если господин Эшке правильно понял, старик приглашал его, голого, выйти прямо на улицу, на снег. Но ведь он недавно принял горячую ванну, ведь он может простудиться! - Выходи, последний раз прошу, - сказал старик. - Оглох, что ли? И господин Эшке наконец повиновался. Он вышел на заснеженное крыльцо. Падал хлопьями мокрый снег. Почти у самого крыльца прогремел выстрел. Господин Эшке попятился к двери, но старик толкнул его. И, ужасаясь своему будущему, обер-лейтенант поставил голую ногу в глубокий снег. Позади дома, где стояли немецкие танки, было видно багровое зарево, а Обер-лейтенант вгляделся в них и, повернувшись к старику, как бы объясняя ему и жалуясь, закричал: - Казакен! Казакен! - А я что ж, не вижу, что ли? - сказал старик. - Я сам вижу, что казаки. Я же тебя для этого и побеспокоил, чтобы казакам сдать. А как же! - Зима. Мой одежда, мой одежда! Но старик уже держал в руках его одежду, его офицерский мундир. Он бросил их ему. - Найн, - сказал немец. - Я хотель ваша одежда. Я есть ваш арбайтер, работник, слуга... - Ну, это ты лишнее говоришь, - сказал старик. - Мне работники пока не требуются. Я еще, слава богу, сам работник, дай бог всякому. А ты давай выходи со двора. Нагляделся я на вас на всю жизнь. Будет. Пускай теперча с тобой казаки займутся... И так как собеседников подходящих не было, старик посмотрел на пса Баритона, с рычаньем выползавшего в этот момент из конуры, и сказал ему: - Чего захотели, а? Москва, декабрь 1941 г. |
|
|