"Павел Нилин. Интересная жизнь (Эпизоды из жизни Бурденко Николая Ниловича, хирурга)" - читать интересную книгу автора

дракам и внутри училища и за пределами его.
- Попы! Кадило! Держи его! - кричали уличные ребята, завидев где-нибудь
в районе базара или кладбища маленького мальчика в казинете и в так
называемой чертовой коже, в обычном одеянии воспитанника духовного
училища.
Хоть не выходи никуда. И маленький девятилетний Бурденко долго не
выходил. Но нельзя же постоянно, всю жизнь просидеть за каменной оградой
своего училища, когда в городе столько интересных мест. Два монастыря -
мужской и женский, - где у ворот и внутри толстостенных зданий всегда
толпятся богомольцы-странники, от которых веет чем-то таинственным. И тут
же недалеко от сквера - ночлежный дом, или просто ночлежка, тоже для
странников, но немножко других, уже сильно обтрепанных, рваных, сердитых.
Мальчику хотелось если не поговорить с этими людьми, то хотя бы
походить среди них, послушать, о чем они говорят, узнать, что случилось с
ними, отчего они такие пришибленные.
Все интересно было маленькому Бурденко. И величественные, как сказочные
дворцы, каменные конюшни Общества любителей конского бега. И канатный и
мыловаренный заводы. И спичечная фабрика. И маслобойня. Везде хотелось
побывать.
Конечно, путешествия такие по городу были не очень безопасны. Где и
собаки нападут, которых в Пензе водилось немало. Но всего опаснее были
мальчишки.
На всякий случай приходилось носить в кармане тяжелую гайку на крепкой
веревочке или лучше на длинной цепочке. Такая гайка всегда могла
пригодиться и на улице, и в училище, и в общежитии. Она защищала и от
многочисленных, в трапезной, любителей чужого сахара.
Не было только никакой возможности защищаться от вшей. Вши буквально
заедали воспитанников, хотя каждую неделю полагалось стричься и посещать
баню.
- Только гигиена убивает вошь, - провозглашал трубным голосом гигант
протодьякон, учитель пения. - Гигиена - начало и конец всему.
- Вранье, - доверительно говорил, сплевывая, старшеклассник Гусь,
обучая в нужнике младших товарищей курению. - Вошь ни от чего-нибудь, а
только от тоски. Вот когда кто перестанет тосковать по дому, того и вошь
перестанет беспокоить...
А маленького Бурденко всего больше беспокоили домашние дела.
Помещик Воейков наконец уволил отца. Всему семейству пришлось переехать
в Пензу, где на Песках дедушка Карп Федорович купил небольшой домик.
Дедушка по-прежнему надсадно кашлял, кряхтел, готовился к смерти, но не
оставлял своих хлопотливых дел подотчетного приказчика у купца Четверикова
в городе Верхнем Ломове. Там же, в Верхнем Ломове, на берегу реки, на
пустоши, он с бабушкой по-прежнему в меру сил обрабатывал "хохлацкий
огород", выращивая редкостных сортов малину и вишню, смородину и
крыжовник, шпанскую клубнику и яблони.
Дом в Пензе, на Песках, дедушка купил не для себя, а для семейства
сына, говоря с укором все одно и то же:
- Нет, не веселят меня дела. И, главное, впереди, я гляжу, не на что
надеяться. Не на что уповать. Худает наш род в потомках, иссякает, чахнет,
хотя вы уже не крепостные...
- Ах, оставьте, папаша, вы этот ваш постоянный прискорбный разговор, -