"Павел Нилин. Интересная жизнь (Эпизоды из жизни Бурденко Николая Ниловича, хирурга)" - читать интересную книгу автора

социального неустройства, - но немалое здесь продиктовано и простейшим
слабоволием и первоначальной, с самого детства, распущенностью. Наш отец,
довольно образованный для своего положения, выписывавший и читавший
прогрессивные журналы, отличался поразительным слабодушием. Он плакал,
когда ему не давали вина. Добрый, любивший семью, он готов был, однако,
нас всех продать за рюмку водки, когда у него начинался запой. Он тогда не
владел, не управлял своими действиями...
И все-таки при всех обстоятельствах дома в Каменке было лучше, чем в
духовном училище в Пензе, куда увезли девятилетнего Николку по совету
дедушки.



ОЧЕНЬ ВЯЗКАЯ ГРЯЗЬ В ПЕНЗЕ

Много раз описывались в литературе училища подобного рода. И на
протяжении столетия или даже двух нравы, однажды угнездившиеся в них, едва
ли существенно изменились. Нравы эти, впрочем, свойственные - с тем или
иным оттенком - всем закрытым общежитиям, всем интернатам, где при внешнем
надзоре воспитателей верховодят силачи-старшеклассники, устанавливающие
свое право, свои порядки, свой закон.
- Как твоя фамилия?
- Бурденко.
- Как?
- Бурденко.
- Бурденко? Да не может быть! Господа, слыхали? Его фамилия - Бурденко!
Это что же, от бурды фамилия твоя!
- Наверно.
- А бурда от чего?
- Не знаю.
- Вот когда узнаешь, зайди, скажи. Будешь тогда пить чай с сахаром. А
пока ты неграмотный, я твой сахар беру себе. И не плачь! У нас плакс и
доносчиков знаешь куда девают? Вниз головой в нужнике подвешивают. Желаешь
испытать?.. Нет? Ну тогда ступай отсюда, пока я за уши тебя не трогаю...
Необыкновенно милой представлялась теперь мальчику деревенская школа в
Каменке, где учителей почтительно звали Гаврила Иванович Барабош или
Михаил Иванович Некрасов, где ученики любили учителей. Здесь же, в
духовном училище, учителя и воспитатели носили клички: Хорек и Пузан,
Сапун и Гульщик, Сикуша и Кукуй. И только два преподавателя - латинского
языка и географии - имели не очень обидные прозвища - Цезарь и Лиссабон.
Ученики, разумеется, тоже именовали друг друга по кличкам: Кошкодер,
Микадо, Псаломщик, Праскура.
- Отчего же в сельской школе ученики уважали и любили учителей, а тут,
в городском и тем более духовном училище, преподаватели становились как бы
врагами учеников?
Об этом позднее задумается Бурденко. И ответит так:
- Наверно, того, что приобретается добротой и любовью, нельзя - ни при
каких обстоятельствах - добиться строгостью.
Строгость в училище была почти казарменная.
Не скоро и не легко привыкал новичок к этим правилам, к постоянным