"Павел Нилин. Интересная жизнь (Эпизоды из жизни Бурденко Николая Ниловича, хирурга)" - читать интересную книгу автора

ленивого, но в то же время весьма смышленого сынка выдала со щедростью
магараджи девять рублей, говоря:
- Если мне человек делает что-нибудь хорошее, я уже не чигирничаю, как
другие. Я же вижу, какие у вас башмаки...
Башмаки у студента были действительно неважные, но их еще можно было
починить. Важнее всего было приобрести если не полную студенческую форму,
то хотя бы форменную тужурку. И если не новую, то хотя бы не очень старую.
На базаре удалось найти именно такую и тут же перешить ее: чуть сузить
в плечах, окоротить и за счет этого подновить обмахрившийся воротник. И
так ловко, что куртка сразу приобрела неожиданную оригинальность. И не
один студент в общежитии спросил Бурденко:
- Кто, коллега, шил вам мундир?
- Жуковский, - называл Бурденко одного из самых модных тогда в Томске
портных, уверенный, что такой ответ одинаково удовлетворит и тех, кто
спрашивает всерьез, и особенно тех, кто пытается насмехаться.
Теперь, казалось, у Бурденко было все или почти все, чтобы не
чувствовать себя белой вороной среди студентов. Главное теперь было в том,
чтобы соблюдать как бы равновесие между делами, связанными с необходимым
заработком, и учением. Конечно, лучше всего было бы поискать работу тут
же, при университете.
- ...Вы, коллега, кажется, на первом курсе? На медицинском? Я вас здесь
уже в третий раз встречаю. Вы как будто основательно интересуетесь
анатомией?
- А что?
- Ничего, но я подумал, что вас может заинтересовать одна работа.
Правда, она, может быть, покажется вам несколько необычной...
- Чем необычнее работа, тем, наверное, интереснее, - сказал Бурденко,
по своему обыкновению пристально вглядываясь в небольшого роста,
немолодого мужчину в кожаном фартуке.
- Я работаю тут, - объяснил мужчина, обведя рукой выставку муляжей,
которые только что рассматривал Бурденко и что-то такое зарисовывал в
блокнот цветными карандашами. - Я сделал некоторые из этих экспонатов. С
натуры. Вот это сердце мы сделали вдвоем...
Бурденко казалось, что он уже догадался, какую работу ему хочет
предложить этот неожиданный доброжелатель. Но Бурденко, к сожалению, не
художник. Хотя мечтал когда-то стать художником.
- Нет, это все ерунда, - все эти муляжи-картонажи, - махнул рукой
мужчина. - Я тоже не художник. Так только, увлекаюсь. А если действительно
идти по стопам Николая Ивановича и стремиться стать настоящим доктором, то
надо серьезно изучать анатомию и, конечно, работать, как он, в секционной.
Бурденко все еще не мог понять, при чем тут Николай Иванович, какой
Николай Иванович и что такое секционная.
А этот случайный и, должно быть, словоохотливый собеседник уже
доказывал ему, почему даже вот так красочно и как будто неплохо
исполненный муляж сердца все-таки не дает полного представления о
настоящем сердце, такого представления, какое должно быть у врача.
- Николай Иванович, извините за выражение, не стеснялся рыться в любом
дерьме, если этого требовала наука. Николай Иванович согласен был залезть
в самую внутренность...
"Какой Николай Иванович?" - уже готов был спросить Бурденко, но не