"Павел Нилин. Интересная жизнь (Эпизоды из жизни Бурденко Николая Ниловича, хирурга)" - читать интересную книгу автора

даже в сравнительно комфортабельных условиях пересечь до самого океана
баснословно богатую и загадочную Сибирь, побывать в самых глухих и
живописных местах, недавно еще доступных лишь кочевникам.
В кармане крылатки Бурденко хранил только что выпущенный путеводитель,
подробно описывавший и удивительные удобства путешествия и дикие красоты
Сибири.
Нарядную крылатку с блестящей застежкой в виде двух бронзовых львиных
голов пришлось снять, потому что условия путешествия были, к сожалению, не
для всех так комфортабельны, как описывалось в путеводителе.
Было нестерпимо жарко и душно в новом вагоне, остро пахнувшем свежей
краской и до отказа набитом пассажирами, как на подбор бородатыми, в
длиннополых домотканых рубахах и лаптях. Бурденко они уважительно называли
барином или господином хорошим и просили помочь "хучь чем-нибудь".
Чуть позднее Бурденко снял с себя и галстук бабочкой, и пиджак, и брюки
в полоску, заменив все это рубахой и холщовыми штанами, в которых обычно
работал дома, помогая матери по хозяйству.
Так будет, пожалуй, проще, и легче, и натуральнее, тем более что он не
барин и помочь этим людям ничем не может.
Люди эти назывались переселенцами, вернее, ходоками переселенцев. Они
ехали с худосочных земель Центральной России как бы на разведку в
неведомую Сибирь.
Впрочем, как заметил Бурденко, разговорившись позднее с пассажирами из
других вагонов, многие ехали в Сибирь, похоже, с робким намерением
попытать, поискать счастья, приглядеться, выяснить, уточнить
первоначальные сведения, почерпнутые из газет и разговоров.
Поезд составлен был из разных вагонов, разного цвета и разного
достоинства. И пассажиры были соответственно разные. В модных шляпах -
котелках и канотье. В твердых суконных картузах и форменных фуражках. В
лаптях и смазных сапогах. В длинноносых штиблетах и в очень модных мягких
лайковых ботинках на пуговицах. Коммивояжеры и купцы, чиновники и офицеры,
иностранцы и священники размещались в просторных пульмановских вагонах,
поблескивавших на солнце толстыми, цельными - во всю раму - стеклами окон.
Пассажиры попроще теснились в зеленоватых, будто из тонких досок
сколоченных вагонах. И вагоны эти тоже делились на классы.
Бурденко, как владельцу роскошной крылатки и галстука бабочкой,
приличествовало занять свое место если не в пульмановском, то хотя бы в
одном из классных купированных вагонов. Но тогда билет обошелся бы в
лучшем случае в два, если не в три раза дороже. Нет, ему было не так уж
худо и в вагоне с переселенцами, с ходоками переселенцев. Много лучше,
наверно, чем в двух последних вагонах, которые он разглядел на большой
остановке, но подойти к которым не успел - поезд двинулся дальше.
Пассажиры по-разному оценивали железную дорогу, Одни радовались
быстроте движения, тому, что несметные богатства Сибири, и в первую
очередь ее продовольствие - пшеница и яйца, икра и рыба, мясо и масло, -
станут доступны всей стране. Другие, соглашаясь с тем, что дорога теперь
все оживит и даст большой оборот деньгам и сильный толчок всей коммерции и
торговле, огорчались в то же время, что - "глядите, уже сейчас заметно,
как серьезно портится народ от этих самых железных дорог, как теряет
совесть и приобретает жадность".
- ...Вы представьте себе на минутку, как раньше-то было на тракту при