"Андрей Никитин. Сокровище Торстейна Рыжего (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

такие же сети - белые, голубые, зеленоватые - сохли вокруг избы на траве.
Под обрывом прятался маленький треугольник ледника, а рядом с тоневой избой,
где жили рыбаки, стояли сарай и сетевка - избушка на курьих ножках, куда
складывали осенью сети и прочий рыболовецкий припас.
В обе стороны извилистой желтой лентой уходила песчаная кромка берега -
к дальним мысам и бухтам, обнажающим при отливе то темный, убитый волнами
песок с лужами, в которых мерцали оранжевые морские звезды и багрово-красные
медузы, то плоские ступени каменных плит, покрытые пузырчатыми фукусами и
мелкими ламинариями. За ними и над ними возвышались песчаные дюны, поросшие
серебристой и острой, металлически жесткой осокой. В редкой траве бегали
кулички, высиживали пятнистые яйца крачки, а на выдувах попадались
полуразрушенные каменные очаги трех- или четырехтысячелетней давности, никем
не тронутые лежали каменные скребки и наконечники стрел, как будто люди ушли
отсюда не тысячелетия, а всего две недели назад. Дальше и выше от моря на
плоскостях древних морских террас чередовались болота и тундры. Болота -
зелено-ржавые, с белым пухом волнуемой ветром пушицы, голубыми блюдцами
мочажин и озерков, где сновали юркие выводки утят. Тундры - сухие, ровные, с
каменистой россыпью гальки под ковром глянцевых листочков воронихи, с
краснеющей медвежьей ягодой, квохтаньем взлетающих куропаток, с зайцами, так
и не приученными бояться здесь человека.
"И все это принадлежит мне и будет принадлежать еще пять дней! -
подумал Юрий со щемящим чувством восторга. - И никто не знает, где я, и
некому меня разыскивать", - мелькнуло почему-то. Вот здесь и произошло
первое невероятное событие.
Не успела последняя мысль оформиться в сознании Мальцева, как в то же
мгновение на пороге избы появился Степан Корехов и, поманив Мальцева,
крикнул:
- Лександрыч! Тебя там какой-то черт по телефону запрашивает, слышь?
Вот это было невероятно и непостижимо.
- А может, не меня, Степан Феоктистыч? - спросил Юрий, полагая, что
ослышался. - Откуда меня?
- Мальцев, Юрий Лександрыч, археолог: ты али не ты?
- Так вот в Сосновке ты кому-то нужен. Оттуда звонили. Иди, там
Фирсович трубку держит...
И Степан Корехов, прикрыв ладонью глаза, повернулся в сторону стада,
снова сбившегося на мыске перед Большой Кумжевой.


II

После солнечного простора на берегу в избе казалось сумрачно. Три
маленьких оконца, открывавшие вид на море и обозримую часть берега, не
давали достаточно света. Широкие нары, построенные вдоль стен, застланные
одеялами и подушками, оставляли не много места. Большую часть избы занимала
печь у входа и стол, сдвинутый к среднему окну. Над плитой на тонких еловых
шестах сушились носки, портянки и одежда рыбаков, а за столом, поглядывая в
окно на море и на выметенные прямо перед избушкой сети, сидел скрюченный
ревматизмом и старостью Василий Фирсович, прижимая к уху черную трубку
полевого телефона. Сам телефон, подключенный к двум проводам, уходившим
наружу, стоял тут же, на подоконнике, среди начатых пачек прессованного