"Андрей Никитин. Сокровище Торстейна Рыжего (Рассказ) " - читать интересную книгу авторавеком нашей эры". Это когда же он жил, Лександрыч? - прервал чтение Корехов.
- Круглым счетом - тысячу лет назад, - отозвался Юрий, слушавший чтение Корехова вполуха: курганов много, да все не здесь! - Тысячу лет, стало быть... Давненько! - вздохнул Корехов. - "Внимание привлекает богато украшенный золотом меч с именем владельца - "Торстейн", - крупная золотая фибула и золотой же поясной набор, являющиеся уникальными произведениями древнескандинавского ювелирного искусства. Можно думать, что этот знатный воин, может быть ярл, то есть князь, Тронгейма, участвовал в походах на восток или служил при дворе византийского императора, так как золотые предметы из погребения украшены прекрасными необработанными сапфирами. Такие сапфиры могли попасть в средневековую Европу из Индии..." Подумай, из самой Индии везли, во как! - восхитился Корехов. - А что за камень такой, Лександрыч? У нас такого нет? - Драгоценный камень, - ответил Мальцев, и в этот момент в сознании его легкой тенью прошла и скрылась, не успев оформиться, какая-то мысль. - Значит, вроде наших аметистов, что за Кузоменью, - констатировал Василий Фирсович, внимательно прислушивавшийся к чтению. Корехов продолжал: - "Но самой интересной находкой явился небольшой бронзовый щит, украшенный традиционным орнаментом "плетенки", так как по его краю нанесен сложный рисунок, по мнению специалистов являющийся подробной картой берегов Северной Норвегии с обозначением заливов, якорных стоянок и пристанищ. Эта уникальнейшая карта дает перечень прибрежных поселений того времени вплоть до Святого Носа на Кольском полуострове. Она подтверждает известия древних саг о плавании скандинавов в Белое море. Первоначально карта не кончалась захоронения кем-то был вырублен..." А жалко! - отметил Корехов. - Может, и к нам они сюда приплывали? "Во всяком случае, в руках археологов теперь находится древнейшая карта Севера, изучение которой позволит ответить на многие спорные вопросы". И все это напечатано в журнале... - Покажите-ка мне, Степан Феоктистович. - Мальцев протянул руку за журналом, и Корехов охотно передал ему журнал, проговорив: - Смотри, смотри... Насмотришься, может, и у нас такое найдешь! Он снял очки и сел на нарах, спустив ноги в толстых шерстяных носках домашней вязки. На цветной вклейке было несколько фотографий: золотая рукоятка норманнского меча с золотой обкладкой и явными рунами, насеченными золотом по лезвию и оттого четко выступавшими на черно-коричневой кипени ржавчины. Рядом лежала золотая фибула - пряжка для плаща. Она была как бы сплетена из тел змей, в головках которых были вставлены густо-синие камни. Такими же камнями была украшена рукоятка меча. Но Мальцева больше всего интересовал щит, сохранившийся прекрасно, как то порой бывает с древней бронзой. Вместо того чтобы превратиться в ярко-зеленую труху, щит Торстейна, сохранив прежнюю полировку своей поверхности, а с ней и гравированные рисунки, приобрел цвет вечернего зимнего неба, когда голубизна мешается с легкой малахитовой зеленью. Это был цвет благородной платины, при виде которой становятся излишними все свидетельства о подлинности предмета и секрет которой до сих пор остается неизвестен ни ученым, ни фабрикантам древностей. В центре щита сверкал золотой умбон - круглая, выпуклая бляха, похожая по узору на фибулу. Вокруг умбона кипела битва: гравер изобразил тяжелых, |
|
|