"Сергей Никшич. Соседи ("Полумертвые души" #2) " - читать интересную книгу автора

озера. "Мамочка!" - испустил Тоскливец отчаянный вопль и, переборов в себе
отвращение ко всему холодному, бросился в воду и кролем устремился к своему
плавсредству, и уже через несколько минут его заиндевевшие руки вцепились в
борт мертвой хваткой.
- Вылазь! - грозно скомандовал Павлику Тоскливец. - Это моя лодка. Я ее
купил.
- Во-первых, не лодка, - философски ответствовал ему Павлик, чтобы
потянуть время (он надеялся, что руки Тоскливца сведет судорога и он тогда
сам по себе уйдет на дно), - а...
Впрочем, продолжить свою тираду Павлику не удалось, потому что
Тоскливцу, наученному горьким опытом проживания с Кларой под одной крышей,
было прекрасно известно, что побеждает тот, кто действует, а не
разглагольствует, и он, поднатужившись, подтянулся и безжалостно вцепился в
шевелюру Павлика, чтобы выбросить того за борт, как мусор. Павлик мычал и
стонал, и на каком-то этапе Тоскливцу даже стало казаться, что карта его
бита и что Павлику, видать, все ни по чем, но потом все же Павлик не
выдержал и с воплем, как птенец из гнезда, выпал из не принадлежавшего ему
гроба в ледяную воду. Но и Тоскливцу не удалось влезть в законно
принадлежащее ему плавсредство, потому что Павлик присосался к Тоскливцу
сзади, как клещ, и как тот не отталкивал его от своих сокровищ, Павлик все
равно не отставал, да еще старался насесть на Тоскливца сверху, чтобы тот
ушел под воду на веки вечные.
- Гражданин Павлик! - шипел на того Тоскливец. - Я на тебя Грицьку
напишу, что ты пытался меня утопить!
- А я ему сообщу, что ты клад нашел и не заявил, преступник! - отвечал
упрямый Павлик, норовя придвинуться поближе к борту, который, по той
причине, что плавсредство пустило течь, уже почти сровнялся с водой.
- Заявлю, заявлю, - бормотал Тоскливец, одной рукой держась за гроб, а
второй отталкивая от него Павлика и при этом лихорадочно работая ногами,
чтобы хоть немного придвинуться к берегу.
Но все усилия его были тщетны - чертяка не для того устроил этот
переполох, чтобы заблудшие эти души ушли от него живыми, и гроб, набравший
воды, вдруг плавно погрузился на дно. Тоскливец взглянул на берег и
сообразил, что до того еще по крайней мере метров двадцать, если не более. И
понимая, что доплыть до него ему вряд ли удастся, вдруг стремительно оседлал
плывущего в холодной воде Павлика, крепко сжав мускулистыми ногами то место,
где в молодости у Павлика была талия.
- Плыви, тебе говорю! - заорал Тоскливец, надеясь, что энергия, которую
Павлик накопил, когда запихивался в корчме колбаской, пока Тоскливец от
жадности давился малосъедобным винегретом всего лишь с намеком на селедочку,
довезет и его до берега. Но Павлик был не из тех, кто хоть пальцем шевельнет
для своего ближнего, и когда до него дошло, что он подло оседлан, он вообще
перестал шевелить руками и ногами, надеясь, что Тоскливец испугается, что
они утонут вдвоем, и оставит его в покое. Но хитрый Тоскливец завел свои
окоченевшие руки себе за спину и длинными ногтями (он почти никогда их не
стриг, потому что они забесплатно заменяли ему отвертку да и другие
инструменты, на которые ему было жаль тратить деньги) так ущипнул Павлика за
раскормленные ягодицы, что тот и впрямь встрепенулся, как ленивый мерин, по
спине которого отчаявшийся возница огрел вдруг кнутом, но продлилось это
всего лишь несколько мгновений, потому что от одной только мысли, что он,