"Сергей Никшич. Соседи ("Полумертвые души" #2) " - читать интересную книгу автора

плавал и не тревожил ее, Клару, которой ни одной ночи поспать спокойно не
удается - то Тоскливец со всякими глупостями, то сосед у них завелся, и
теперь она и ночью будет вынуждена держать ухо востро вместо того, чтобы
расслабиться и отдыхать, потому что в темноте она может перепутать Тоскливца
с соседом, и что тогда? Срам да и только. Тоскливец, однако, прислушивался к
тому, что она говорила, не в большей степени, чем, скажем, к откровениям
капель в шумном фонтане, и, сомлев от тепла, сладко заснул возле горячей,
как печь, Клары, которая все рассказывала ему что-то, и ему даже стало
казаться, что у нее отказала тормозная система, но наконец Клара
выговорилась и в доме наступила благословенная тишина, которую нарушал
только храп Тоскливца да возня соседа где-то в норе.
А для Головы это была странная ночь. Он искренне намеревался немного
пообщаться в корчме с народом, а затем немедленно в машину и домой, но то ли
бес попутал, то ли весенняя свежесть в еще по зимнему холодном воздухе
вскружила ему голову, но он начисто позабыл о Галочке и вспоминал о ней
только тогда, когда взгляд его натыкался на недоброжелательную обличность
водителя, который по обыкновению спешил домой, но которому Галочка приказала
следовать за Головой как тень, чтобы он по своему недомыслию опять не
впутался в какую-нибудь историю. И Голова вместе с толпой, вывалившей из
корчмы, наблюдал, как Тоскливец и Павлик борются за презренный металл, и что
удивительно, впервые в жизни вид золота не вызвал у него предательской дрожи
в руках. А когда Тоскливец и Павлик, исполняя зубами от холода что-то вроде
чечетки, вылезли на берег и всем сразу стало понятно, что именно желтело
посредине озера, Голова от скуки взглянул на небо и увидел, что ехидная луна
расплылась в презрительной усмешке, а затем, почувствовав, что на нее
смотрят, сделала вид, что все эти глупости ей совершенно безразличны, и
поплыла дальше по бесконечному небу, словно ей и дела не было до Горенки и
ее сумасшедших жителей. А на сердце у Головы была печаль: жизнь была
растрачена впустую, и если бы не Галочка, то, скажем прямо, оказался бы он
на старости лет один-одинешенек.
- Ну ладно, поехали уже, а? - в сотый раз предложил водитель, но Голова
вдруг решил, что ему нужно обязательно зайти к Гапке, потому что он забыл
там свой самый любимый галстук.
- К Гапке зайдем, - ответил он, - я у нее галстук забыл, а потом сразу
в машину и тю-тю.
К счастью, ключ от бывшего дома у Головы был с собой, и он бесшумно
открыл дверь в надежде, что Гапка спит и он тихонько возьмет из шкафа
полюбившийся ему галстук и уйдет, но оказалось, что на любимой его оттоманке
сидит белоснежная валькирия и втирает себе во все места какой-то пахучий
крем.
"Не могут смертные женщины быть такими красивыми", - Голова сразу
сообразил, что это чертовка расставила ему западню, чтобы опять наградить
его какой-нибудь дрянью.
- Прочь, нечистая сила! - вскричал Голова.
Но блондинка при виде Головы попыталась прикрыть одной рукой груди, что
ей плохо удалось из-за их крайне соблазнительных, развесистых округлостей, а
второй - срам и делала вид, что слабо соображает про что, собственно, орет
этот солидный мужчина в синем плаще и даже при галстуке, который ворвался в
этот казавшейся тихим и надежным уголок.
- Я сказал - прочь, нечистая сила! - упорствовал Голова, но опешившая