"Игумен Никон. Как жить сегодня (Письма о духовной жизни) " - читать интересную книгу автора

торжественно, с музыкой. И ни кто не знал, что под подушкой в гробу лежали
мантия, параман, четки. Батюшка говорил, что она, обратившись к Богу, так
каялась, как еще никто в его священнической практике. Это бы ло стенание из
глубины души. В письмах духовным чадам он очень просит поминать ее, так как
она сделала много добра ему и другим. История обращения второй сестры
довольно ин тересна, поэтому мы приведем здесь запись об этом, которую
сделала Елена Ефимовна в своем дневнике.
"30 мая 1940 года. Еще после смерти сестры, Александры Ефимовны,
явилось у меня желание описать ее болезнь и смерть, и то, что она частично
открывала нам о себе. Пусть то, что я расскажу, послужит во славу Божию.
Сестра моя была неверующая всю свою жизнь. Идеи сестры насчет веры,
Бога и религии были типичны для интеллигента ее времени. Она относилась
нетерпимо ко всему, что касалось религии, и возражения ее часто но сили
циничный характер. В эти годы в нашем доме жил Николай Николаевич (отец
Никон). Я всегда страдала от ее тона и не любила, когда Николай Николаевич
затрагивал эти вопросы. Любимым возражением сестры на все доводы Николая
Николаевича были слова: "Написать-то все можно, все книги о духовном
содержат одно вранье, которое только бумага терпит". Она безнадежно заболела
(рак желудка) и не переставала глумиться над верой, стала очень
раздражительной, потеряла сон, аппетит и слегла в постель. Сперва за больной
ухаживал ее муж, но от бессонных ночей он стал валиться с ног. Днем у него
было много работы в больни це. Тогда мы ввели ночные дежурства с Николаем
Николаевичем. У нее был период сильной раздражительности, требовательности,
она каждую минуту требовала что-нибудь. Когда ей стало трудно напрягать
голос, Николай Николаевич провел электрозвонок к ее изголовью. Он сидел по
ночам в комнате больной.
Приехала из Ленинграда жена старшего сына больной - Е. В., но она
недолго погостила. Е. Ве больная рассказывала о своем виде нии. Видела она,
как в комнату вошли семь старцев, одетые в схиму. Они окружили ее с любовью
и доброжелательством и сказали: "Пусть она его молитвами увидит свет!"
Николай Николаевич запретил говорить "его мо литвами", а Е. В. утверждала,
что больная гово рила именно так. Это явление повторилось несколько раз.
Тогда больная сестра обратилась к Н. Н. с просьбой об исповеди и
Причастии.
Она не говела сорок лет. Просьбу больной Н. Н. выполнил сам, и видения
прекратились. В душе больной совершился перелом: она стала добра и кротка со
всеми. Стала ласкова. [Эта перемена чрезвычайно поразила домашних и всех
знавших ее.] Н. Н. рассказывал, что после Причастия она рассуждала с ним о
том, что ес ли бы это галлюцинации были, то почему же они сразу прекратились
после Причастия Свя тых Тайн и повторялись несколько раз до него? Ум ее
работал до последнего вздоха. Она сказала, что если бы она выздоровела, то
первая ее дорога была бы в церковь, в которой она не была сорок лет.
Сознание у нее было ясное, и она много думала и говорила: "Каждый чело век
должен умереть в вере отцов!""
Эту историю рассказывал и сам батюшка, но передавал только следующие
слова стар цев: "У вас в доме есть священник, обратись к нему". Вероятно,
были сказаны и те, и другие слова, но батюшка умолчал об одних, а Е. В. за
была или ей не были переданы другие.
С открытием церквей батюшка присту пил к священнослужению. В 1944 году
епис копом Калужским Василием он был назначен настоятелем Благовещенской