"Архиепископ Никон(Рождественский). Меч обоюдоострый (1913) " - читать интересную книгу автора

святым вратам обители, оттуда скромно вышел навстречу ему Михаил Феодорович
с своею старицею-матерью. Шествие остановилось. Низко поклонились московские
послы будущему Государю и объявили ему, зачем присланы. "С великим
огорчением и слезами", - как говорит летописец, - он отвечал послам, что
Государем быть он не хочет, а мать его Марфа Иоанновна прибавила, что она не
даст сыну на то родительского своего благословения. И оба они хотели
удалиться в свои палаты. Немалого труда стоило послам упросить их - войти с
ними в соборную церковь Пресвятыя Троицы. Здесь подали им от Собора грамоты
и стали бить челом Михаилу: "сжалиться над остатком рода христианского, не
презреть всенародного слезного рыдания, принять многорасхищенное от врагов
царство Российское под свою высокую десницу Государеву и пожаловать на свой
царский престол в стольный град Москву".
Но юный Михаил и слышать о том не хотел; а мать его говорила послам,
что "сын ее еще не в совершенных летах, а русские всяких чинов люди
измалодушествовались и прежним Государям не прямо служили; тут и
прирожденному Государю трудно с ними справиться, а что будет делать с ними
ее сын - несовершеннолетний юноша?"
Указывала Марфа и на то, что "Московское государство теперь в конец
разорено, что будущему Царю нечем будет и своих служилых людей пожаловать, и
противу своих недругов стоять. Да к тому ж и отец его, Михаилов, Митрополит
Филарет теперь в плену у короля в Литве, в большом утеснении, и как сведает
король, что сын его на Москве Государем стал, то сейчас же над ним велит
сделать какое-либо зло".
Долго говорила старица Марфа; со слезами на глазах послы ее слушали, а
когда она умолкла, стали снова бить челом Михаилу Феодоровичу, умоляя его,
чтоб "соборного моленья всей Русской земли он не презрил, что выбрали его по
Божию изволению, а не по его желанию, что так положил Бог на сердце всем от
малого до велика на Москве и во всех городах".
Целых шесть часов стояли соборные посланцы пред Михаилом и молили его,
чтоб "воли Божией он не снимал", а Михаил все не соглашался. Наконец
старейший из послов, Архиепископ Феодорит, сказал ему решительно: "не
противься, Государь, воле Божией; не мы предприняли сей подвиг; Сама
Пречистая Матерь Божия возлюбила тебя: устыдись Ее пришествия", - и при этих
словах святитель указал на чудотворный лик Царицы Небесной на иконе,
именуемой Феодоровскою. Тогда и сама старица - мать Михайлова сказала своему
смиренному сыну: "видно дело сие - Божие, чадо мое, надобно покориться воле
Всевышнего!"
С рыданием Михаил повергся пред иконою Богоматери и, обливаясь слезами,
произнес: "Аще есть на то воля Твоя, я - Твой раб! Спаси и соблюди меня!"
Никто не в силах был в эту торжественную минуту удержаться от слез:
плакал архипастырь, плакали послы, плакали все, кто был в соборе тогда.
Нареченный Царь встал, обратился к послам и сказал: "Аще на сие есть
воля Божия - буди тако!"
С этой священной минуты, когда юный Михаил всецело отдал себя в волю
Божию, он стал великим Государем и Царем всей Русской земли. Благочестивая
старица Марфа взяла своего сына за руку и вместе с ним благоговейно
преклонила колена пред благодатным ликом Царицы Небесной и тихо сказала: "В
Твои пречистые руце предаю чадо мое; настави его на путь истины, устрой ему
полезная, а с ним и всему православному христианству!"
Так благословила "великая старица" своего любимца на великий подвиг