"Джефф Николсон. Бедлам в огне (Психологический роман)" - читать интересную книгу автора

из фольги. Я вздохнул с облечением. - Я знаю, что это за семя. Вот это мак,
это алтей, это анютины глазки. Я знаю, как они называются, но не знаю, как
они выглядят.
- А у вас нет бумажных пакетиков из-под семян?
- Нет, конечно, - ответила она, и я тут же понял, почему нет.
На пакетиках ведь всегда изображают цветы, семена которых лежат
внутри. Линсейд не упускал из виду ни единой мелочи.
- Не волнуйтесь, - сказал я, стараясь говорить бодро. - Цветы все
равно никогда не похожи на картинки с пакетиков.
Я произнес эту фразу вполне уверенно, поскольку часто слышал ее от
матери. Она вечно норовила что-нибудь вырастить в саду и всякий раз терпела
неудачу. Морин не успокоилась.
- А вы знаете, как выглядят эти цветы? Вы можете их описать?
- Попробую, - ответил я. - Но вы, наверное, знаете, как выглядят маки.
Морин покачала головой.
- Ну как же, - сказал я. - День маков <День памяти английских солдат,
погибших во Фландрии в Первую мировую войну. Отмечается накануне
поминального воскресенья (ближайшего ко дню перемирия, 11 ноября); в этот
день собирают пожертвования в пользу инвалидов войн, а взамен раздают
искусственные маки.>. Поле битвы во Фландрии. Маки - красные, с большими
плоскими лепестками. С черной середкой. И у них большая коробочка с
семенами. Опиум. Вы должны знать.
- Да, - сказала Морин, явно имея в виду "нет".
Я понял, что не очень убедителен в описании мира природы, но что еще я
мог поделать? Да и странно, что она не знает, как выглядят маки.
- Может быть, я когда-то знала, но забыла, - тоскливо сказала Морин. -
Я так много забыла. Они высокие?
- Довольно высокие, - подтвердил я, по-прежнему бодро, - но далеко не
такие высокие, как алтей. Этот цветок - ростом с человека.
Мои слова так поразили Морин, будто я рассказывал о чудовищной
инопланетной флоре. Я добавил, что в алтее нет ничего необычного и
угрожающего, что это очень английский, очень традиционный, очень приятный
цветок, - но лишь еще сильнее смутил Морин. Она смотрела на меня так,
словно я говорил на иностранном языке.
- А анютины глазки? - спросила она.
- Здесь вы меня поймали, - признался я. Я понятия не имел, как
выглядят анютины глазки. - Вот моя мать наверняка рассказала бы вам. Когда
я в следующий раз увижу ее, обязательно спрошу.
- У матери, - мрачно произнесла Морин, и я счел за благо воздержаться
от вопроса. Но он и не понадобился. - У меня нет матери.
- Соболезную.
- Она была, а потом умерла.
- Мне очень жаль.
- На самом деле это я ее убила. Несчастный случай. Я так думаю. Мы
ругались. Вечно. А она сказала, что я только убиваю время, когда болтаюсь
вокруг футбольных полей. Такое не пристало ее дочери. Потом у меня вдруг в
руке оказался нож Потом все стало красным, как футболки "Арсенала", или
"Манчестера", или "Барнсли". Потом я попала сюда. Я думаю, все произошло
так. Точно не помню. Простите. Мне, наверное, не надо было рассказывать.
- Наверное, не надо, - согласился я, и Морин понурилась - как и