"Игорь Николаев. Лейтенанты (журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

Стих грохот, перестала вздрагивать земля, рассеялся мрак, и оказалось:
никто не пострадал - ни люди, ни машины! Все ликовали. Выясняли, кто как
прятался. Красавец капитан сверкал зубами и погонами...
Со звоном и подвыванием пронеслись два "мессершмитта", и танкистское
счастье кончилось. В памяти клочки... Мы с земляком осторожно выглядываем:
вдали разворачивается, встав на крыло, "мессер", мчится к холму. Огненная
струя, мелькнув метрах в двадцати от окопа, проносится по
"тридцатьчетверке", и та вспыхивает. Два истребителя за полчаса сожгли
одиннадцать танков. Спаслась одна машина. Всего одна! А что ж остальные? А,
золотопогонный? От роты - лом, от экипажей - трупы...
Ночью батальон повели наступать на Горностайполь. Все перепуталось:
где-то стреляют, вокруг зарево...
Был озабочен одним: не растерять людей, особенно новичков. Урчал и
лязгал неразличимый во мраке единственный танк. "Завалится куда-нибудь, -
страдал я. - Из него же не видно ни черта!" В танке сидели не те люди, что
заваливаются. В овраг ухнули мы всей ротой. Кое-как выкарабкались. Отовсюду
стреляют кто во что горазд. Даже танк нет-нет да рявкнет пушкой. Стало
светло: над минометчиками повисли "фонари". Это успокоило: раз над нашими
головами, значит, фрицы на расстоянии.
Наступление на этом кончилось. Раненых из оврага вытащили, убитых
оставили. Мы наугад тоже кинули несколько мин и затихли. Перед рассветом
привезли завтрак. Батальон, перекурив, задремал.
Тихим утром дежурные пулеметчики напомнили о себе. Как-то нехотя. Наш
долбанул очередь в три-четыре патрона, немец выждал, чтоб ушло эхо и
бормотнул в ответ. Снова все замерло. Умаялись за ночь. Нам же приспичило
повоевать. Затеяли "беспокоящий огонь". Не по конкретным целям, а вообще.
Быстро надоело. Разрывов за оврагом в гуще села не видно, а каждый
минометный выстрел надо маскировать выстрелом вверх (так громче!) из
карабина: чтоб фрицы, по ту сторону оврага, не засекли ОП.
Стрелять из подобранного ПТРа по обнаруженному вдали за домами танку
тоже надоело. Попадания (глядя в бинокль) есть, а танку хоть бы что. Скучно.
Справа закричали: "Шестьсот пятый драпает!"
Это номер соседнего полка. За лесопосадкой, по широкому полю катилась в
наш тыл плотная масса пехоты. Среди нее несколько танков. "Немцы
наступают?!" - дрогнул я. Пехота и танки наши. Пушки у танков повернуты
назад. "Как не догадаться: пушки назад, чтоб фрицев отбивать!"
"Пушки назад, - объяснят мне позже, - Чтоб свои не сожгли".
Полк бежал беззвучно - ни выстрелов, ни разрывов. Что это? Я еще не
знал, что это паника. В полной тишине полк исчез. При виде оставшегося
пустого поля все внутри оборвалось. Испугался до дурноты: "Бежать! Взвод
наготове: сорвать минометы и..."
Нельзя. Нет приказа. Сиди и жди. Ожидание...
Внезапный крик: "Немцы!"
И все стали остервенело стрелять по близким кустам. Пальба как
началась, так внезапно и кончилась. В ответ - ни звука. Вдруг командир
батальона скатился по склону, побежал в тыл. Развевались полы серого
комсоставского плаща. За ним ринулся еще кто-то. И еще...
- Отбой! Миномет на вьюки! - завопил я не помня себя.
Вломившись в кусты, мы лезли в чащу, пока хватило дыхания. Вслед ни
стрельбы, ни погони... Комбат потом объяснял, что решил выбрать новое место