"Б.И.Николаевский. Русские масоны и революция " - читать интересную книгу автора

на меня несколько импонирующе.
После принесения клятвы и того стереотипного вопроса,, который приведен
в рассказе Чхеидзе ("чего просит брат") мне сняли повязку и все
присутствующие подошли с поцелуями. Среди них были Некрасов (председатель),
Степанов, Н. Д. Соколов, Г. Ф. Жданович, (помню, его присутствие меня очень
удивило), Чхеидзе, крупный сотрудник "Русских ведомостей" Обнинский (он был
казначей ложи), некто Харитонов - старый революционер, Орлов-Давыдов.
Собрания ложи происходили регулярно каждую неделю, и я настолько
увлекся этим делом, что не пропустил ни одно-


го из них. Недоверчивое отношение, которое у меня было и начале, быстро
рассеялось. Атмосфера братского внимания друг к другу, стремление оказывать
братьям помощь во всех делах, отсутствие враждебности и борьбы - все это
действовало подкупающе. На собраниях ложи обсуждали политические вопросы,
обменивались мнениями о положении дел, о действиях намеченных партиями или о
том, что сделать следует. Ложа сама решений не принимала, она только
намечала их и вносила в форме предложений в Верховный Совет (через
Некрасова). Нашей социал-демократической деятельности ложа не стесняла; ее
решения нас не связывали - скорее она нам помогала, так как члены ложи из
других партий помогали нашим выступлениям, например, давая нашим подписи под
нашими запросами. Даже в таких мелочах они нас поддерживали, как
аплодисменты при выступлениях, создавая в Государственной думе атмосферу
успеха для наших выступлений.
Из наиболее ярких случаев, когда ложа оказывалась полезной для наших
социал-демократических выступлений, мне памятен следующий: после роспуска
Государственной думы на 3 дня в связи с Холмским земством
социал-демократическая фракция внесла срочный запрос о нарушении Столыпиным
основных законов; этот наш шаг вызвал недовольство буржуазной, даже левой
печати; кадетские газеты писали, а кадетские политики говорили, что
социал-демократы не справятся с задачей, что они должны уступить этот запрос
кадетам, у которых имеются лучшие ораторские и политические силы (сами
кадеты с внесением запроса запоздали, мы их опередили). Ответственную речь
фракция поручила мне, и тогда Некрасов, который вообще в это время сидел
рядом с нами и был по существу на нашей стороне, а не на стороне кадетов,
посоветовал мне обратиться к М. М. Ковалевскому, обещая, что тот поможет в
подготовке выступления. Я обратился, и Ковалевский действительно помог всем,
чем только мог: он работал весь день, перевернул всю свою библиотеку,
пересмотрел все западно-европейские конституции, всех государствоведов и дал
мне такой обильный материал, что речь вышла блестящей, и даже кадеты были
вынуждены признать, что социал-демократическая фракция оказалась на высоте
задачи. Когда я благодарил


Ковалевского за помощь, он мне ответил: "Это ведь мой долг в отношении
близкого человека". Меня этот ответ несколько удивил: близким к Ковалевскому
я никогда не был, видел его тогда чуть не в первый раз. Это мое недоумение
сказалось и в моем рассказе Некрасову о приеме, который мне был сделан
Ковалевским. Некрасов ответил в тоне Ковалевского: "Иначе он (то есть
Ковалевский) и не мог поступить". Из этого я понял, что М. М. Ковалевский