"Б.И.Николаевский. Русские масоны и революция " - читать интересную книгу автора

По существу, я считал и теперь считаю, что данных для обвинения
Мстиславского в политической нечестности не имелось. Он был, несомненно,
большим честолюбцем, вероятно, умел сохранять двойное лицо, прикидываясь в
отношениях с академическим начальством совсем не тем, кем он выступал в
общении со своими знакомыми из литературного и революционного лагеря, но не
больше. Надо сказать, что


сам Мстиславский вел себя больше чем легкомысленно и давал много пищи
для неблагоприятных о нем слухов.
Верховный Совет считая, как и я, что обвинение против Мстиславского
необосновано, выступил в его защиту; это выступление не убедило обвинителей.
Богучарский вообще был очень личный и страстный человек, и относился он к
Мстиславскому, с которым сталкивался и в ложе, и в литературной группе, с
большим озлоблением. Я это хорошо помню, так как мне, по поручению
Верховного Совета, пришлось с ним на эту тему объясняться - уже незадолго
до его смерти, когда он больным лежал в постели. Объяснение это носило очень
неприятный характер.
Развязка всей этой истории была вызвана поведением самого же
Мстиславского. После возникновения слухов он на некоторое время прекратил
посещение и своей ложи, и Верховного Совета; на заседания последнего его,
впрочем, и приглашать перестали. Так шло несколько месяцев. И вот в один
прекрасный день, уже осенью 1915 г., приходит он ко мне и заявляет, что
хочет встретиться с братьями по ложе по одному очень важному делу. Я спросил
братьев по ложе, хотят ли они встретиться. Они согласились, и собрание
состоялось. Помню, кроме меня на собрании присутствовали Демьянов, который
был в Ложе венераблем и председательствовал на этом собрании, Макаров, А. И.
Браудо, Я. Я. Бру-сов, Сидамонов-Эристов. На этом собрании Мстиславский
заявил, что считает необходимым организовать заговор на жизнь государя, что
для такого заговора имеется возможность найти нужных людей среди молодого
офицерства, и что он хочет знать мнение братства о таком предприятии.
Говорил он нервно, долго, когда кончил, в комнате как бы холодком повеяло.
Буквально все были афраппированы: кто верил в политическую честность
Мстиславского, был удивлен и смущен его бестактностью и легкомыслием; у кого
и раньше имелось недоверие (такими на этом собрании были Брусов и
Сидамонов-Эристов), те, конечно, в этом предложении Мстиславского видели
новое подтверждение своих подозрений. Соответственно с этим и было встречено
предложение. Прений о нем совсем не было. Было только сформулировано общее
мнение, что в братском порядке говорить о такого рода делах нельзя, так как
они не могут входить в задачи брат-


ства; в персональном же порядке все присутствующие братья относятся к
предложению в высшей степени отрицательно. Это было последнее заявление
Мстиславского в братстве.
Я сообщил о выступлении Мстиславского в Верховном Совете и тут было
решено "усыпить" его, т. е. прекратить с ним всякое братское общение - не
сообщая о том в официальном порядке по ложам.
Вся эта история с Мстиславским создала в братстве очень тяжелую
атмосферу. Деятельность братства в 1915 г. почти замерла. Ложи, которые