"Линда Николз. Счастливая ошибка " - читать интересную книгу автора

во-вторых, с интервалом в шесть месяцев доктор Голдинг выпустил две книги,
каждая из которых сразу попала в список бестселлеров, печатающийся в
"Нью-Йорк тайме", и вскоре должна выйти в свет третья - в следующем месяце.
И вдруг такая напасть! Сердечный приступ, так некстати и не к месту
случившийся!
- Ваши коронарные артерии на восемьдесят пять процентов закупорены, -
сообщил ему врач после внимательного осмотра и изучения всяческих анализов.
- Но есть же средства, как их откупорить? - спросила Моника, и Джейсон,
услышав ее вопрос, с неприязнью подумал, что некоторые люди совершенно не
стесняются своего невежества.
- Разумеется, есть, - с улыбкой ответил врач. - И мы их применим.
"И вот завтра они будут их применять, - угрюмо вздохнув, мысленно
констатировал доктор Голдинг. - Будут делать нечто вроде хирургической
операции".
Новая волна жалости к себе захлестнула его, и он, закрыв глаза, со
страдальческим видом принялся вспоминать, какие еще неприятности, кроме
сердечного приступа, лишившего его возможности блеснуть речью перед
коллегами на симпозиуме, отравляют ему жизнь. Дом в Пасифик-Хайтс, который
до сих пор так и не продан, и новая книга, издание которой задерживается до
следующего месяца. Что же еще? Пожалуй, и этого достаточно.
Буквально на днях Моника долго убеждала его, что неприятности эти
ничтожны и на них не следует обращать внимания, но настроение мужу ей
поднять так и не удалось. Правда, надо отдать должное Монике: говорила она
убедительно. Симпозиум - не последний в его жизни, дом рано или поздно
найдет своего покупателя, а затянувшийся выпуск книги лишь подогревает
интерес у будущих читателей. Моника даже напомнила Джейсону, что у него есть
она, жена, и вдвоем всегда легче справляться с проблемами, однако...
- Ну вот, нашла! - Голос Моники вывел доктора Голдинга из задумчивости.
Он открыл глаза и увидел, что жена протягивает ему огрызок карандаша и
клочок бумаги, на котором вряд ли уместилась бы даже пара слов.
- Лучше поздно, чем никогда, - сделав трагическое лицо, сказал он. - В
данном случае эта пословица неверна.
- Почему?
- Я забыл, какую мысль хотел записать.
- Бывает. Извини.
Джейсон взглянул на Монику: губы плотно сжаты, выражение лица
бесстрастно, но тон, которым она произнесла последнюю фразу,
свидетельствовал о том, что она еле сдерживает раздражение. Доктор Голдинг
хотел бросить ненужные теперь огрызок карандаша и клочок бумаги на столик,
но, не увидев рядом столешницы, удивился. Однако тотчас же вспомнил, что сам
недавно пнул столик ногой, вымещая на нем все свои обиды, и тот откатился от
кровати.
- Давай я положу, - холодно промолвила Моника. Джейсон вручил ей
огрызок карандаша и мятый клочок бумаги и снова закрыл глаза. Полежал
некоторое время молча, машинально потирая ладонью участки головы, на которых
еще недавно сверкала лысина, а теперь росли волосы, вытер пот со лба.
Господи, ну и жариша здесь! Видимо, ему придется устроить в этой больнице
еще один скандал, подобный тому, который он закатил, когда его не хотели
помещать в отдельную палату. Теперь он будет требовать кондиционер - и не
сломанный, а в рабочем состоянии.