"Олеся Николаева. Тутти: книга о любви " - читать интересную книгу автора

право, "отец". Покрестился-то всего год назад!
И вот теперь он вспомнил это "отец Владимир" и решил поехать к старцу
за благословением.
- Сам священства не ищи, но если предложат, не отказывайся, - сказал,
выслушав его, отец Григорий.
- Но мне уже предложили, - возразил мой муж, решив, что старец в его
рассказе что-то недопонял.
- Сам священства не ищи, - повторил старец, - но если предложат, не
отказывайся.
Приехал оттуда мой муж торжественный, как бы даже и таинственный. И тут
же отправился в Лавру. Рассказал владыке ректору о благословении старца
Григория, о своем намерении поступать согласно воле Божьей. Владыка
рад-радешенек, потому что времени до начала учебного года оставалось в
обрез, а до приезда моего мужа никакого другого варианта для преподавания
русского языка и стилистики у него не было. Тут же он и сообщил некоторые
детали - какие приносить документы, где сшить подрясник, куда и к которому
часу явиться на молебен перед началом учебного года, ну и так далее.
- Да, кстати, вы уже уволились с предыдущей работы? - спросил он. - Как
это - нет? Срочно увольняйтесь!
- Слава Богу! - радовался наш друг иеродиакон. Собрал у себя в
гостиничной келье своих братьев-монахов, послужили благодарственный молебен,
устроили праздничную трапезу, все моего мужа поздравляют, вроде он уже
совсем свой, лаврский, засиделись допоздна, там он и заночевал, чтобы на
следующий день забрать документы из института искусствознания, где он
работал, распроститься с мирской жизнью и начать новую жизнь под покровом
преподобного Сергия...
Меж тем стоило ему вернуться домой, как позвонила его мать, у которой
он был прописан:
- Володя, тут к тебе явился какой-то незнакомец.
Говорит, что корреспондент. Говорит, интервью хочет у тебя взять.
- Кагэбэшник, что ли?
- Похоже. Не знаю. Скорее всего. Я не разобралась, дала ему твой адрес.
Он едет к тебе. Ничего, а?
- Я его встречу у подъезда, не домой же его пускать...
Взял нашу младшую новорожденную дочь, положил в коляску и устроился на
скамеечке у подъезда.
Через полчаса он увидел человека, специфической наружности, не просто
сигнализирующей, но кричащей о том, что ее обладатель - из органов. Он нес
тяжелый портфель, и основным ее содержимым, как верно предположил мой муж,
был магнитофон. Человек этот скользнул беглым взглядом по молодому папаше с
ребенком, но - не зацепился, а прошел мимо, вглядываясь в табличку над
подъездом, и, наконец, приготовился было толкнуть дверь, как мой муж подал
голос со своей скамеечки:
- Вы ко мне?
Тот замер как вкопанный, видимо, соображая, что ему делать в этой
непредвиденной и не удобной для него ситуации: магнитофон включить - не
успел, как раз в подъезде и собирался, в квартиру - не попал... Явный
прокол. Он так постоял, помедлил, пока затылок его не налился свинцом от
напряжения мысли, и вдруг резко повернулся на каблуках с уже готовым для
разговора лицом: