"Геннадий Николаев. Белый камень Эрдени" - читать интересную книгу автора

возникали трещины, оползни, вздутия, сбросы, провалы и так далее. Правда,
ученые считали, что район озера наиболее устойчив, так как имеет какую-то
особую геологическую структуру, представляя собой почти полностью
замкнутое кольцо. Но устойчивость эта гарантировалась до пяти-шести баллов
- при более сильных землетрясениях вероятность раскола кольца, или,
точнее, подковы, резко возрастала. По прогнозам института, исходя из
повторяемости землетрясений, это лето должно было быть особенно
сейсмически напряженным: ожидали восьмибалльного толчка.
В первый же день, как только мы расположились, я незаметно от всех
обежал окрестности озера и сделал два любопытных наблюдения: во-первых, я
нашел пещеру, которой не было на карте; во-вторых, обнаружил свежую
трещину, которая начиналась примерно в ста метрах от озера и тянулась по
склону в сторону седловины, разделявшей могучие хребты. Я вставил в
трещину затесанные прутья для контроля ее ширины. Как уже известно, в ту
же ночь произошло землетрясение и мы услышали работу источника. Качество
звука по сравнению с записью прошлого года заметно снизилось: появились
какие-то хрипы, свисты, - я понял, что источник доживает последние дни.
Едва все улеглись, я, захватив фонарик, кинулся проверять трещину и - о
ужас! - все мои затесанные палки провалились в нее. Но еще больше я
поразился, когда обнаружил, что проклятая трещина доползла до озера и ушла
под воду. Если она расколет всю чашу, музыка может прекратиться. Я сидел
на берегу, смотрел на четкий силуэт хребта, вздымавшегося передо мной в
ночном прозрачном небе. И вдруг на меня нашло странное видение, мне
представилась удивительная картина внутреннего строения всего этого района
с различной цветовой окраской различно напряженных участков платформы.
Светло-оранжевые массивы гор опирались на красные, ярко-красные пласты,
изрезанные черными поперечными трещинами, которые тянулись друг к другу
снизу и сверху. В том месте, где располагалось озеро, толщина нижнего слоя
была минимальной, а цвет - самый яркий.
Именно под озером наиболее ярко сиял красный свет, слабея, тускнея,
бледнея в обе стороны от чернильно-черной полосы, видневшейся в центре
алого сияния. Видение продержалось секунду-две и замутилось, исчезло. Я
почувствовал такую жуткую слабость, что задрожали руки, потемнело в
глазах, и я свалился в мокрую от росы траву. Ко мне подошел Хара и стал
лизать руки, лицо. У меня не было сил отогнать его. Видимо, мозг, собрав
по крупицам, систематизировав, сверив, сопоставив все данные и создав
передо мной цветной макет горного района, истратил все мои запасы энергии.
Я лежал вялый, чуть живой, и мне казалось, будто верхняя часть головы
отсутствует.
Я дополз до палатки кое-как, на час или полтора забылся тревожным сном.
Я был убежден, что затягивать поиски недопустимо, потому что, по моим,
правда интуитивным, соображениям, состояние пласта, на котором мы
находились, было критическим.
И еще одно обстоятельство, может быть, более страшное, чем
землетрясение, возникло в первую же ночь после появления звука. Я имею в
виду странное поведение Виталия, да и не только его - всех нас. Скажу о
себе. Постоянный страх, настороженность, недоверие даже к самому себе,
стремление спрятаться в пещеру или в какую-нибудь ямину, под корягу и тому
подобное. Чтобы преодолеть этот странный комплекс, приходилось тратить
уйму сил, стискивать зубы и буквально насильно заставлять себя заниматься