"Геннадий Николаев. Белый камень Эрдени" - читать интересную книгу автора

- Ну, я пойду; отец мой, добрый западный дух, с неба спустился,
сердится, домой требует. А ты, смелый Наран-батор, жди первой лунной ночи
- я брошу тебе мой серебряный хур. Как только он заиграет, скачи на
высокую крутую гору, с нее попробуй подняться в небо. Но помни: если ты
простой слабый человек, на первом же скаку превратишься в серый камень и
врастешь в землю навеки.
Так сказала необыкновенно прекрасная Тэнгэрин Басаган и ушла в
белосеребряный резной дворец, сверкающий в долине, как высокий кедр в
первом зимнем инее. Она скрылась во дворце и раньше рассвета поднялась в
небо с гулом и шумом, в своем действительно прекрасном белосеребряном
дворце.
Дождался Наран-батор первой лунной ночи, смотрит, пролетел с неба, как
падающая звезда, серебряный хур Тэнгэрин Басаган и упал в белое озеро, в
то самое место, куда бросил Наран-батор завернутый в белопуховую лебяжью
одежду смешивающий тысячу веков белый камень Эрдени. И заиграл хур из-под
воды, и все озеро заиграло, и горы зазвенели, как бубенцы на бубне шамана.
Вскочил Наран-батор на чубарого быстрого бегунца, ударил его нагайкой в
правое крутое бедро, и только скакнул чубарый конь, как тут же оба
превратились в серый камень и вросли в землю навеки. Потому что
Наран-батор был простой слабый человек, а полюбил дочь небесного духа,
тэнгэрина. С тех пор каждую лунную ночь поет в белом озере серебряный хур
Тэнгэрин Басаган, а Наран-батор на быстром бегунце дрожит, от земли
оторваться пробует".



4. РАССКАЗЫВАЕТ ЗОЯ СЕМЕНЦОВА, МЕДИЦИНСКАЯ СЕСТРА И ПОДРУГА ЯНИСА КЛАУСКИСА

В первую же ночь, когда мы разбили лагерь возле озера, еще до звука,
Янис стал словно взведенная пружина, - я по всему чувствовала, как
напряглись его нервы. Он ходил словно наэлектризованный, все время не
расставался с блокнотом, вел какие-то расчеты. Когда стемнело, он отвел
меня в сторону и шепнул: "Держись подальше от толстяка". Я хотела
возразить, дескать, как же подальше, если еще в городе мы договорились,
что за пеленгаторами будем следить парами: Янис и Ирина, я и Виталий. Но
Янис шикнул на меня. В ту же ночь я убедилась, что он прав...
Как только раздался звук, я почувствовала, как меня буквально пронзил
безотчетный страх. Я не могла прийти в себя, пока Ирина не растормошила
меня и не заставила бежать вслед за Виталием. Я побежала, а вернее, тенью
заскользила от камня к камню, от дерева к дереву, чутко прислушиваясь и
приглядываясь ко всему. Издали я увидела огонек пеленгатора и подкралась
почти бесшумно. Виталий, склонившись над прибором, громко сопел и ворчал.
Я тронула его за плечо - он дико вскрикнул и с неожиданной проворностью
отпрыгнул от меня в темноту. От страха я упала на землю и лежала не
шевелясь, пока не прекратился этот ужасный звук. Совершенно разбитая, я
вернулась к костру - там понуро сидел старик, возле него крутился пес
Хара.
Через несколько минут пришли Янис и Ирина, тоже какие-то усталые и
молчаливые, и сели возле огня. Янис все озирался по сторонам и вдруг начал
задавать старику вопрос за вопросом.