"Кристофер Николь. Рыцарь золотого веера " - читать интересную книгу автора

военачальника Токугавы церемония коутоу была чистой формальностью. Едва он
начал поклон, как Хидееси жестом остановил его.
Иеясу подошёл к краю ложа и опустился на циновку. Он бросил взгляд
влево, на двух Исида.
- Оставьте нас, - прошептал Хидееси.
Мицунари и его сын поклонились и отошли к ширме, закрывающей вход.
Отсюда они наблюдали за неподвижным лицом Иеясу, склонившегося над
умирающим, чтобы поймать его последние слова.
- Отец, - прошептал Норихаза, - то, что сказал Хидееси, - правда. С его
смертью останется один претендент на правление Японией - Иеясу. Даже мы не
можем отрицать, что только у него достаточно власти и мудрости, чтобы
сохранить мир. Пытаться уничтожить его из-за пятилетнего мальчика - значит
навредить нашей стране.
- Но мы же поклялись, - отозвался Мицунари. - И мы будем верны нашей
клятве. Хидееси сказал правду и тогда, когда назвал нас своими творениями.
Мы можем только отдать свою преданность принцессе, потому что, как мы
предполагаем уничтожить Иеясу, точно так же и он уже раздумывает о том, как
уничтожить нас.
Он шагнул за ширму, в соседнюю комнату. У противоположной стены
огромного помещения ожидала группа придворных дам - супруга Хидееси со своей
свитой. Но они уже перестали играть какую-либо роль в жизни двора. О воле
Хидееси знала уже вся страна; его поступок, возвысивший любовницу над женой,
критиковался многими, но ни один человек в Японии не осмелился бы выступить
против квамбаку открыто. И Мицунари, располагая той огромной информацией,
которая имелась в распоряжении его полицейского аппарата, не думал, что
много найдётся тех, кто захочет выступить против этого решения даже после
смерти квамбаку.
Более опасной была группа молодых людей у задней стены комнаты. Это
были принцы Токугава, сыновья и зятья Иеясу, истинный источник его силы.
Каждый из них мог собрать тридцать тысяч человек под свои знамёна по первому
зову.
Шорох платьев наполнил комнату, и все головы обернулись к двери. Вошла
принцесса Едогими, за ней - её сын. Её лицо было покрыто белой краской,
зубы - чёрной; белый веер в руке гармонировал с белым кимоно; чёрные волосы
водопадом сбегали по плечам, почти достигая пола. Хидеери тоже был одет во
всё белое - цвет траура; его маленькие плечи сгорблены, лицо - словно маска,
скорее от неопределённости, чем от горя.
За ними следовали три служанки и два воина. Мужчины, которых она
выбрала? Или которые уже выбрали её? Мицунари узнал их, и его глаза
сузились. Два брата, по имени Оно. Офицеры стражи. Кроме своих полков, они
не командовали никем. С ними можно не считаться в предстоящих событиях.
Едогими жестом остановила служанок, а сама приблизилась, ведя сына за
руку. Мицунари поклонился всем телом, Норихаза последовал примеру отца, но
его глаза не остановились на принцессе, а скользнули дальше, выискивая Пинто
Магдалину. - Полицейские, - проговорила Едогими с едва заметным
презрением, - ожидает ли меня мой господин Хидееси?
- Он спрашивал о вас, госпожа, - ответил Мицунари, - но сейчас с ним
Токугава.
Едогими полуобернулась, нахмурив брови. Неосторожное проявление чувств
грозило испортить маску белил на её лице.