"Наталия Никитайская. Вторжение Бурелома" - читать интересную книгу авторатак невнимательна при пересечении улицы...
Наталья сходу залилась слезами: - Не прошло! Вот он сутками так лежит и бормочет из этих проклятых сериалов... - Габриеля сбила не Марта, - продолжал Валерка, - Габриеля сбил грузовик раньше. Вы же мне сказали, Мерседес... - Валерочка, мальчик мой, надо поесть, - ворковала Наталья, не вытирая слез. Валерка шевельнулся под одеялом и произнес: - Брик, тебе нельзя раньше времени покидать инвалидное кресло, может быть паралич ног... Мне стало страшно и смешно. Чтобы невзначай не рассмеяться при виде этой трагикомической сцены, я сказала: - Наталья Васильевна, я пойду. Я приду в другой раз. - Да, Маша, да, - она обняла меня и заревела. С тягостным чувством дезертира я вынеслась из палаты, но спросила все-таки у попавшейся мне навстречу сестры: - Скажите, сестра, а что с человеком, который лежит на первой от входа койке справа? - Трещина в копчике. Он вам кто? "Ого!" - подумала я. - Никто. - А никто, так чего расспрашиваете, - грубо, как и положено сестрам в таких занюханных больницах, отрезала она. Но ответ я получила. Итак, два моих личных врага в одной палате лежат поверженные двумя разными - как я понимала - силами, которые почему-то может быть хуже, но та помощь, которую оказывали мне Алмазный Старик и Бурелом, была мне чем-то очень подозрительна. Несчастный Валерка. Тысячи тысяч воров живут себе припеваючи, свысока поглядывая на честных дураков, вроде моего отца - и им хоть бы хны. А Валерка, может, и не удержался от воровства в первый раз. просто потому, что камушек сам притянул его к себе своей безмерной исключительностью - и вот он уже тихопомешанный. Да не хочу я, чтобы людские пороки карались так избирательно. Идея ада с его массовостью казалась мне сейчас куда более справедливой. Однако в автобусе я уже думала о другом, о более приятном. Я вспоминала Феникса. Как коснулся он моего плеча, как мне стало хорошо, и не успела я оглянуться, а уже поймала себя на том, что глупо и счастливо улыбаюсь, словно и не было никакой больницы в промежутке. Холодок испуга возник во мне: не слишком ли быстро я влюбилась? А! Быстро-медленно! Кто осмелится отмерять время, необходимое для того, чтобы один человек потянулся к другому?.. Во всяком случае - не я. У дверей ресторана мне встретилась Маруся, посудомойка. Она была в расстегнутом ватнике. - Маруся, не простудись, холодища на улице. - Не, Николавна, я привыкши. - А чего это ты тащишь? - Да вот, Лев Петрович распорядились в соседних дворах кошек кормить. Как думаете, Николавна, они не стронулись? - Думаю, нет, Маруся. Просто, очевидно, и ему не чуждо все человеческое. |
|
|