"Николай Никифоров. По ту сторону лица" - читать интересную книгу автора

сложенный вчетверо алюминиевый пюпитр (очень удобная штука, надо сказать), и
пошел на кухню - обычно он там репетировал. То есть не совсем он: обычно это был
Артем.
Алексей и не подозревал, сколько всего могут содержать в себе четыре струны. Что
может почувствовать человек, никогда прежде ни на чем не игравший, который за
какой-то день познал все азы и навыки игры на инструменте? Все то, чему обычно
учат годами? Все то, что дается только тяжелым, упорным трудом?
Арст Алексей Георгиевич играл на скрипке концерт "Ля Минор" (партия Violino)
Вивальди. Если б его спросили, что он ощущает в этот момент, он ответил бы: "Мне
в кайф". Других слов просто не было. Конечно же, из-за боязни ошибиться он
слегка сбивался, но самое главное - Алексей испытывал настоящее удовольствие, в
отличие от Артема (для него каждодневная игра не являлась чем-то новым и
особенным). Hеизвестно, сколько времени это продолжалось. Может, час, а может
быть и все два. Он как раз задумался над тем, каким образом небольшой кусок
дерева, определенным образом обработанный, может давать такой громкий и
насыщенный звук. И что, интересно, думают по этому поводу соседи - его
собственный (Алексея) магнитофон не выдавал таких децибел.
Раздался звонок - скорее всего, пришел кто-то из родных Артема. Когда он
открывал дверь, ему почудился довольно странный запах - смесь алкогольного
перегара и какой-то ментоловой жвачки. Тревога усилилась ...
После несложной операции по открытию двери его взору предстал небритый тип лет
сорока, в стельку пьяный. Это был его отец, по-видимому.
- А ты нннеплоххо играешшь, - произнес он.
- Стараюсь. Да ты проходи, что ли.
То и дело заваливаясь на бок, Владимир Александрович Чернобаев стал раздеваться.
Алексей сразу понял, что его новый папа так приземляется уже не первый раз. То,
что он был никаким, составляло половину беды. Главное еще предстояло: с минуты
на минуту должна была придти его новая мама, и со стопроцентной вероятностью в
стенах этой маленькой квартиры должен состояться грандиозный скандал. Так было
почти каждый день. Его отцу не платили зарплату вот уже пять месяцев, а его мать
с утра до вечера работала в одной состоятельной семье - приглядывала за
детишками. Убиралась в огромном просторном коттедже, за что ей неплохо платили.
Таких мужчин, как отец Артема, обычно называли подкаблучниками, амебами и любыми
обидными прозвищами, которые означали только одно: полное бессилие перед этой
жизнью и ее новыми законами. Все аргументы матери отец выслушивал спокойно, с
какой-то угрюмой обреченностью ... затем заваливался спать. Утром куда-то
уходил, обычно пропадал на пару дней, потом снова приходил. Разумеется, готовый.
Глядя на него, хотелось плакать. Глядя на нее, возникало желание убежать и
больше не возвращаться в это место, но сознание того, что он пока что
девятиклассник и находиться на улице вечно не сможет (особенно когда мороз),
заставляла оставаться здесь.
- А пожрать чего ессь?
- Суп в холодильнике, на плите картошка и мясо.
- Замечательно. Как дела в школе?
- Да так ...
- У меня тоже. Сплошной "да так" и больше ничего.
- Зато у меня намечаются большие перемены. Через пару месяцев буду отличником.
- Хотелось бы верить, сын. Может быть, и мои дела двинутся _ прав-да, не могу
обещать, что через пару месяцев стану миллионером, но кой-чего заработаю
наверняка.