"Фридрих Ницше. Антихрист. Проклятие христианству" - читать интересную книгу автора

decadence - сострадание увлекает в ничто!.. Не говорят "ничто": говорят
вместо этого "по ту сторону", или "Бог", или "истинная жизнь", или нирвана,
спасение, блаженство... Эта невинная риторика из области
религиозно-нравственной идиосинкразии оказывается гораздо менее невинной,
когда поймешь, какая тенденция облекается здесь в мантию возвышенных слов,
тенденция, враждебная жизни. Шопенгауэр был враждебен жизни - поэтому
сострадание сделалось у него добродетелью... Аристотель, как известно, видел
в сострадании болезненное и опасное состояние, при котором недурно кое-когда
прибегать к слабительному; он понимал трагедию - как слабительное. Исходя из
инстинкта жизни, можно бы было в самом деле поискать средство удалить
хирургическим путем такое болезненное и опасное скопление сострадания, какое
представляет случай с Шопенгауэром (и, к сожалению, весь наш литературный и
артистический decadence от Санкт-Петербурга до Парижа, от Толстого до
Вагнера)... Нет ничего более нездорового среди нашей нездоровой
современности, как христианское сострадание. Здесь быть врачом, здесь быть
неумолимым, здесь действовать ножом, - это надлежит нам, это наш род любви к
человеку, с которой живем мы - философы, мы - гипербореи!..

8

Необходимо сказать, кого мы считаем своей противоположностью: теологов
и все, что от плоти и крови теологов, - всю нашу философию... Нужно вблизи
увидеть роковое, больше того - нужно пережить его на себе, почти дойти до
гибели, чтобы с ним уже не шутить более (свободомыслие наших господ
естествоиспытателей и физиологов в моих глазах есть шутка; им недостает
страсти в этих вещах, они не страдают ими). Отрава идет гораздо далее, чем
думают: я нашел присущий теологам инстинкт высокомерия всюду, где теперь
чувствуют себя "идеалистами", где, ссылаясь на высшее происхождение, мнят
себя вправе относиться к действительности как к чему-то чуждому и смотреть
на нее свысока... Идеалист совершенно так, как и жрец, все великие понятия
держит в руке (и не только в руке!); он играет ими с благосклонным
презрением к "разуму", "чувству", "чести", "благоденствию", "науке"; на все
это он смотрит сверху вниз, как на вредные и соблазнительные силы, над
которыми парит "дух" в самодовлеющей чистоте: как будто жизнь до сих пор не
вредила себе целомудрием, бедностью, одним словом, - святостью гораздо
более, чем всякими ужасами и пороками... Чистый дух - есть чистая ложь...
Пока жрец, этот отрицатель, клеветник, отравитель жизни по призванию,
считается еще человеком высшей породы, - нет ответа на вопрос: что есть
истина? Раз сознательный защитник отрицания жизни является заступником
"истины", тем самым истина ставится вверх ногами...

9

Этому инстинкту теолога объявляю я войну: всюду находил я следы его. У
кого в жилах течет кровь теолога, тот с самого начала не может относиться ко
всем вещам прямо и честно. Развивающийся отсюда пафос называется вера, т. е.
раз и навсегда закрывание глаз, чтобы не страдать от зрелища неисправимой
лжи. Из этого оптического обмана создают себе мораль, добродетель, святость;
чистую совесть связывают с фальшивым взглядом; освящая собственное
мировоззрение терминами "Бог", "спасение", "вечность", не допускают, чтобы