"Александр Никонов. Хуевая книга" - читать интересную книгу автора

Короче, на Сенеже нам, как всегда, хотелось кого-то выебать, а 304-е
берегли целку. Хотя некоторые тщетные надежды у нас еще оставались: мы же не
знали тогда, что у девок такие злобные намерения - выйти замуж с целкой.
А однажды, в день, когда к нам в гости приехал Соломон в рассуждении
поебаться, мы с Яшкой вернулись с дискотеки, где ничего путного не выбрали и
увидели, как из окна соседнего корпуса две какие-то бабы призывно машут нам
гитарой. Мы схватили последнюю бутылку вина, гандоны и побежали...
Так, а почему у нас осталась последняя бутылка? Ведь это не был
недосмотр... А-а-а... Просто накануне... Дело в том, что мы там однажды
накирялись за несколько дней до этого. Мы с Беном поблевали. Это я точно
помню. Пили красное крепленое вино, смешанное с белым. Я полраковины красной
блевотины нарыгал. Худо было. Потом я бродил качаясь по коридорам, в
очередной раз давая себе зарок Ч больше так не напиваться. Меру надо знать.
Вот взять Вову Королева. Вова Королев меру знает. Кирнет себе немного и
сидит, улыбается умильно. И на Магнитке так было, и в общаге Дом Коммуны, и
везде. Правда, однажды у Вовы что-то отключилось. Он потом мне сам
рассказывал. Сломался у Вовца в тот раз стоп-кран, и он нахуячился хуй знает
как. Два часа спал в ванной, потом очутился в кровати.
А утром воскрес. Первая мысль: "Вроде, ничего вчера все прошло." Вова
встал и сделал шаг к двери: умыться шел. И в этот момент будто ураган
налетел на Вову. В башке помутилось, качнуло, поплыло, и Вова блеванул на
дверь. Дополз до кровати и блеванул в постель. К обеду сердобольные соседи
позвали Вову кушать. Вова только успел понюхать яблочко, как его опять резко
замутило, и он снова наблевал, теперь уже на обеденный стол. Так Вова болел
два дня. Отравился...
В общем, после той памятной сенежской попойки я сдвинул предохранитель
и законтрил гайку, прекрасно понимая, что рано или поздно она все равно
ослабнет и сползет. После гранд-попойки у нас вышло все вино. А поскольку
это был студенческий заезд, вино кончилось и в поселковой лавке. И тогда мы
впятером пошли в поход пешком в близлежащий город Солнечногорск. И там в
окраинном магазине затарились "Салютом", белым "Столовым" и еще каким-то
говном. В тот же вечер мы пили у баб в 304-й. Бабы бухали изрядно. У меня
сработала контровка, и в тот раз я был более-менее трезв. А Яша ходил по
корпусу очень веселый и лыбился жизни. В какой-то момент он подошел ко мне и
смеясь сообщил радостную весть:
- Блит на коврик наблевал.
Во всех комнатах у кроватей лежали такие коврики. Толстому Моренблиту
показалось мало вина и, вернувшись от девок, он хлебанул еще спиртика из
своей заветной бутылочки (мама-врач дала для нужд). Толстый организм Блита
не справился с нагрузкой и частично исторг отраву в виде блевотины на
коврик. Пьяному Яшке это показалось очень смешным, он сунул Блиту в руки
половую тряпку и побежал к нам в 304-ю комнату делиться радостью:
- Блит на коврик наблевал...
После того случая у нас еще оставалось несколько вина - две бутылки.
Но однажды, по графику в свободный от выпивки день, мы пришли с обеда,
собрались у нас в комнате, очистили последний мандарин, разделили его на 5
частей и под мандарин уговорили еще бутылку. И попутно обсудили еще какую-то
бабу из института.
- Она ничего, - сказал толстый Блит. - Только вот рожу ей надо
подремонтировать.