"Александр Никонов. Листопад" - читать интересную книгу автора

пальцами свою грудь.
В этот момент со мной случилось нечто странное. На мгновение мне
показалось, что Крестовская использовала меня как салфетку и отбросила.
Будто полностью овладела моей душой, и я был удивительно пассивен не потому,
что хотел этого, а потому что не в силах был сопротивляться. На какое-то
время она просто подчинила себе меня всего, без остатка. Пока она
властвовала мной, я себе не принадлежал. Женщина-вампир... Это странное
ощущение мелькнуло и прошло.
Новоиспеченный офицер Алейников, закончив на столе с пышечкой,
отвалился на стул и стал обмахиваться какой-то революционной брошюрой. Может
быть, со статьями самого Ульянова-Ленина, засевшего нынче в Москве.
Давно уже закончили свои дела все революционеры-ниспровергатели, лишь
Крестовская не унималась.
Ей всего было мало! Когда уже никто не мог более поддерживать этот
марафон, Крестовская видя полное опустошение и усталость в душах как старых,
закоренелых революционеров, так и неофитов, удовлетворила себя сама,
расположившись на столе под лампой так. чтобы присутствующим было видно все
ее красное и влажное подробно.
И я понял, в чем заключалась ее привлекательность - в необузданной
энергии, которая светила в каждом ее движении.

- Ну как тебе Крестовская? - спросил Дима уже дома, выходя из ванной
закутанным в махровый халат. - Кстати, сполосни свое хозяйство в растворе
марганца, от греха.
- Замучила меня твоя революция.
- Ага. Она любит новеньких. Меня в первый раз тоже всего измочалила.
- Да, будет, что в Вильно вспомнить. А интересно, есть в Вильно
революционеры?
Мы расхохотались.
- Слушай, -я рухнул в кресло-качалку. Раскачиваясь потянулся за
бутылкой вина, ухватил ее, едва не уронив. - Как ты знаешь, я имел честь
учиться в Казани. Ну там были, естественно, какие-то сходки, сборища, так,
чепуха юношеская. Но таких страшных врагов царизма я там не видывал. В
Москве все революционеры такие?
Я отпил из горла вина и передал бутылку другу.
- Нет. Есть настоящие, - Алейников лихо раскрутил бутылку и в два
глотка опустошил ее. - Есть. Но с ними неинтересно...


...Да, это была она. Свидетели описали следователя харьковской губчека
Крестовскую - рыжую, худую, с разными глазами. Только теперь она постриглась
и носит короткие волосы. "Бешеная", - так охарактеризовал ее
старик-обходчик, брошенный в камеру-двойку "за саботаж". Он сидел вместе с
неким Пашкой, одноглазым дьяком, которого взяли, по-моему, за то, что он был
дьяк. Пашка рассказывал старику, что творила Крестовская на допросах. Все ее
давние наклонности получили развитие на благоприятной почве чекистских
застенков. Она орала, била по щекам - для затравки. Раздевала Пашку догола,
хлестала плетью, била босой ногой в пах, царапала, прижигала половые органы
сигаретой.
На одном из допросов притащила откуда-то стакан крови, выпила половину.