"Фридрих Незнанский. По агентурным данным ("МАРШ ТУРЕЦКОГО") " - читать интересную книгу автора

человека кровать. В распахнутое окно ворвался лунный свет и ветер с
заснеженных вершин. Вдохнув чистый морозный воздух, она поежилась,
согреваясь на холодных простынях. Свежевыстиранное белье пахло точь-в-точь
как в доме у бабушки, тюлевые занавески шуршали, касаясь подоконника. Снизу
едва слышались печальные звуки аккордеона. Она повернулась, устраиваясь
поудобнее, матрас тихонько скрипнул под ее телом. В конце концов Вера
уснула.
Курт лежал с книгой в постели, стоявшей у стены, за которой в соседней
комнате лежала девушка. Было слышно, как поскрипывал матрас под ее телом,
как она несколько раз вздохнула, глубоко и печально. И затихла. Их разделяла
такая тонкая преграда, что ему казалось, он не только слышит каждый шорох,
но и видит ее - в длинной белой ночной рубашке с кружевами; заплаканную,
несчастную, одинокую. Он перевернул страницу, углубившись в чтение.
Ей часто снились подобные сны. Большое, мощное тело, лежащее рядом,
чуткие пальцы, поглаживающие кожу. Вот они осторожно снимают с нее рубашку,
и она не сопротивляется, отдавшись нежной силе мужских рук.
И тут Вера проснулась, явственно ощутив на щеке чужое дыхание,
наполненное алкогольными парами.
- Тихо, - произнес мужчина по-немецки, - я не причиню тебе зла.
Он пил коньяк, поняла Вера. Он него пахнет дешевым коньяком. Она
замерла на мгновение, стараясь всмотреться в лицо мужчины, в его темные в
ночи глаза, сверкающие искрами отраженного лунного света. Его опытная рука
по-хозяйски блуждала по ее телу, скользнула по груди, по животу, затем
опустилась ниже. Рывком она отпрянула к краю кровати, но мужчина не уступал
ей в скорости и явно превосходил в силе - мгновением позже она была
распластана посередине ристалища. Его потная ладонь предусмотрительно
закрыла ее рот. Он хохотнул:
- Маленькая зверушка, маленькая шустрая кошка. Она узнала голос.
- Это же я, твой кавалер, - продолжил Генрих. - Решил заглянуть в
гости. Бояться тебе нечего, милашка! Я не сделаю тебе больно.
Его рука оторвалась от ее рта и переместилась на грудь. Вера рванулась.
- Я закричу!
- Да ладно... - хохотнул он, ничуть не испугавшись. - Во-первых, все
напились, так что никто тебя не услышит. Во-вторых, я скажу, что ты сама
пригласила меня, а потом вдруг начала кочевряжиться. И поверят мне, а не
тебе. Я здесь свой, а ты - иностранка. К тому же русская. У нас не любят
русских.
- Пожалуйста, уходи! - взмолилась Вера. - Пожалуйста, я никому ничего
не скажу.
Она все еще надеялась на мирное решение вопроса и даже на какие-то
мгновения примирилась с тем, что его пальцы стискивают ее грудь. Конечно,
она вела себя в минувший вечер не самым разумным образом, возможно, невольно
она его спровоцировала. Если сейчас попытаться объясниться, он уйдет, он
ведь не зверь, не садист, не насильник.
- Послушай, Генрих, ты очень симпатичный, но я. не по этой части.
- Как-как? - Он оглушительно расхохотался, впился губами в ее шею. - В
жизни не слышал ничего подобного!
Наверное, она неудачно выразилась. Вера предприняла новую попытку,
потихоньку передвигаясь в краю кровати:
- Ты такой симпатичный парень. Наверняка, девушки тебя любят. Зачем я