"Фридрих Незнанский. По агентурным данным ("МАРШ ТУРЕЦКОГО") " - читать интересную книгу автора

- Когда начало вечера?
- Через пару часов.
- Что ж, я вполне успею и отдохнуть, и привести себя в порядок.
- Вот и отлично! А то парней у нас много, а девушек недобор. А в танцах
нужны пары!
- С удовольствием составлю пару, если меня научат вашим танцам.
- О! Это не проблема. Молодые люди знают все танцы. Они вас научат! Но
предупреждаю, - с лукавой улыбкой добавила фрау Фигельман, - остерегайтесь
моего сына, Генриха. Уж как он любит девушек, просто ужас! - она хохотнула,
подхватила чашу и скрылась за кухонной дверью.
Вера невольно рассмеялась ей вслед, с удовольствием вдохнула аромат
пряностей и растопленного масла, идущий с кухни. Радостное предвкушение
праздника снова вернулось к ней. Она быстро, перепрыгивая через ступеньки,
поднялась на второй этаж, напевая что-то под нос.
Поначалу праздник не ладился. Люди постарше жались по углам, молодежь
собиралась в группы. Крупные румяные девушки, нарядившись по-праздничному в
широкие клетчатые юбки, легкие блузки, которые открывали широкие плечи и
сильные, загорелые руки, чувствовали себя не в своей тарелке, шушукались,
прыская в кулак. Аккордеонист попытался расшевелить публику, сыграв пару
мелодий, но желающих танцевать пока не нашлось, и он махнул рукой, тем
более, что огромная чаша с пуншем заняла законное место на столе, стаканы
наполнялись, и каждый отдавал должное крепкому, пряному, пахучему напитку.
Большинство гостей составляли родственники Фи-гельманов. Простые,
загорелые, пышущие здоровьем люди, которые зарабатывали на жизнь торговлей,
скотоводством, виноделием. Они ощущали себя честными тружениками, которые
вполне заслужили пару праздничных дней.
Приезжие, занимавшие гостиницу, выпив из уважения к хозяевам по кружке
пунша, отправились встречать Новый год в более веселые места, в крупные
отели, где предлагалась настоящая праздничная программа. Вера, в отличие от
других постояльцев, приехавших на отдых парами, была одна, и потому решила
никуда не уходить, а через часок-другой отправиться в номер и хорошенько
выспаться.
Постепенно вечеринка набирала обороты, чаши с пуншем сменяли одна
другую, начались танцы под патефон. Танго сменялось вальсом, потом
каким-либо тирольским танцем. Веру приглашали на каждый, она не сидела ни
минуты. Чаще других ее партнером оказывался ширококостный здоровяк, как
выяснилось, сын хозяйки, Генрих.
С очередной американской пластинки зазвучал фокстрот, который никто из
присутствующих, как выяснилось, танцевать не умел. Вера, радуясь тому, что
брала в Вене уроки модных танцев, и вот теперь это пришлось как нельзя
кстати, взялась учить хозяина гостиницы. Под общий хохот, на своем слишком
книжном немецком, она пыталась объяснить старику Фигельману, какие движения
нужно делать. Когда они вполне сносно выполнили несколько фигур, старик отер
пот и воскликнул: - Жизнь прожита не зря!
Все смеялись, хлопали Вере, ее заставили выпить полный бокал пунша, и
она, неожиданно для себя, осушила его под одобрительные возгласы
присутствующих.
Аккордеонист, уже изрядно зарядившийся крепким напитком, напомнил о
себе звуками аккордеона. Взяв несколько аккордов, он запел. Гости тут же
сгрудились возле него и подхватили песню. В отблесках полыхавшего в большом