"Фридрих Незнанский. Марш Турецкого, или 50 шагов следователя по особо важным делам ("МАРШ ТУРЕЦКОГО") " - читать интересную книгу автораинформировать меня о следствии по делу Ракитина...
Я выдавил из себя: - Я согласен... Кассарин достал из внутреннего кармана своего дымчатого пиджака листок и положил его на краешек стола. ПОДПИСКА Я, Турецкий Александр Борисович, 1957 года рождения, уроженец города Москвы, исходя из высших интересов советского государства, добровольно соглашаюсь работать на органы советской государственной безопасности и выполнять только личные инструкции начальника отдела 3-го Главного управления "Т" КГБ СССР генерал-майора госбезопасности тов. Кассарина В. В. Мне разъяснено, что в случае разглашения государственной тайны и сокрытия сведений, имеющих государственное значение, я могу быть привлечен к уголовной ответственности по ст. 64 УК РСФСР вплоть до высшей меры наказания расстрела. А. Турецкий г. Москва, 23 ноября 1982 г. Я вытащил самописку и подписал смертный приговор. Ведь я собирался "разгласить" все это Меркулову при первом же удобном случае. Кроме того, меня уже можно было ставить к стенке также и за "сокрытие", потому что на вопрос Кассарина: "Нашли ли вы дубликаты бумаг Ракитина?" я ответил: "Нет, не нашли". Не знаю, поверил он мне или нет, но взял подписку и, свернув ее, есть я вошел в роль доносчика и предателя. На самом же деле я был двойным агентом, Джеймсом Бондом. Одним из моих "хозяев" был вот этот гэбэшный генерал. Другим... Кто был другим? Меркулов? Я сам? Но это уже было неважно. Я положил ногу на ногу и с бодростью в голосе, на какую только был способен, спросил: - Значит, вы подсаживаете меня к Меркулову? - Я не ошибся в вас. Вы умница, серьезно сказал Кассарин. Именно так. Размотайте его любой ценой. Я должен знать все новости. Если вы справитесь с этим заданием, скажете, где дубликат записей Ракитина и все остальное, будет хорошо и вам и мне. - Вы получите звание Героя, а я орден Красного Знамени, выпалил я и удивился своей наглости. - Вы недалеки от истины! Кассарин ухмыльнулся и не отвел взгляда. - Василий Васильевич, а вы даете гарантии, что у меня не будет неприятностей в прокуратуре? - Даю. - Какие? - Мое честное слово. Честное слово генерала КГБ. Я поднял брови, словно паяц в одноименной опере Леонкавалло. - Есть у вас, Александр Борисович, другой выход? вкрадчиво спросил Кассарин. ...Я приоткрыл дверь в спальню мама сидела на стуле около низкого столика, на котором стояла пишущая машинка со вставленным в нее листом бумаги. Мама подняла голову и прошептала: |
|
|