"Фридрих Незнанский. Шестой уровень ("Марш Турецкого")" - читать интересную книгу автора

купить. Теперь буду каждый день отмечать".
- Так ты на меня не в обиде? - спросил начальник.
- В обиде? Нет.
- Ну и хорошо, мы оба погорячились.
"Да, совсем расслабился. Переспал, что ли. Как же я мог забыть? Это же
не год и не месяц, в конце концов..."
- Я не погорячился, - сказал Турецкий.
- Ну хорошо, я погорячился. Но сегодня остыл. Подумал-подумал: что нам
делить? И порвал твое заявление.
Вчера случился у них идеологический спор. Турецкий сорвался, кричал,
стучал кулаком, на себя был не похож. Ну - накипело. Ни одно дело, которое
Турецкий раскручивал в последнее время, так и не было доведено до конца. Как
только добирался он до настоящих заказчиков, до мозговых центров, до шишек,
ему тут же командовали - стоп! Не время. Погодим. Вот он и взорвался, бросил
на стол заявление, а начальник тут же его и подмахнул, даже без
двухнедельной отработки, поэтому-то Турецкий и был свободным с сегодняшнего
дня.
Настоящую причину своего срыва Турецкий даже себе назвать не хотел.
Нет, обиды копились давно. Но Александр Борисович перешагивал через них, не
до этого было. В конце концов он делал свое дело, а уж дальше... Что ж,
противно, что акулы и киты уходили, а оставались пескари, но это на совести
тех, кто наверху. Хотя и с себя ответственности он не снимал. Но было
столько других горячих злободневных дел, что только поспевай. И за этой
суетой и напряженкой глохло недовольство, притуплялось, отступало. Но вот
последняя капля - и все. Сорвался.
И теперь некого было винить. Он сам упустил преступника. Не он его
разоблачил, не он довел дело до суда. Не успел. Преступник покончил с собой.
И в этом промахе Турецкий считал виноватым только себя.
Это и была настоящая причина срыва. Александр, решил, что потерял
чутье, смекалку, волю, интуицию, перестал быть профессионалом.
- Нет, - сказал он снова. - Я больше не могу
- Саша, я тебе клянусь. Мы не оставим ни одного твоего дела
нерасследованным, - серьезно сказал начальник. - Я сам прослежу. Я сам буду
ходить по кабинетам.
- Не в этом дело, - вдруг перебил Турецкий. - Дело во мне.
- Ты из-за чина обиделся?
Турецкий промолчал. Действительно, он должен был получить звание
госсоветника юстиции третьего класса, по-армейски генерал-майора. Но указ не
подписали наверняка и потому, что последнее дело он...
"Да, чего уж там, я провалил его. А значит, так мне и надо".
- Нет, повторяю, дело во мне. Понимаешь, во мне самом.
- Как это? - опешил начальник. - Я кураж потерял, знаешь, что это
такое?
- Ты из-за этого самоубийцы?
- Да. Я должен был догадаться, я должен был успеть... А я не успел.
- Да это глупо, Саша. Сколько раз такое бывало... И подожди, надо же
Меркулова дождаться. Вот вернется из Парижа, сядем втроем, все обсудим...
- Нет, больше не могу. Прости, что вчера на тебя кричал. Но я больше не
могу работать в прокуратуре.
Начальник управления еще что-то говорил, утешал и стыдил, уговаривал и