"Хьюи Перси Ньютон. Революционное самоубийство " - читать интересную книгу автора

классовой борьбы, социально-экономическая и расовая война. Полем сражения
становятся наши школы, где учителя, стремящиеся влиться в стройные ряды
"среднего класса", вооруженные мощным арсеналом полуправд, предрассудков,
рациональных объяснений, наступают на безнадежно отстающих детей из семей
рабочих. Силы явно не равны, особенно из-за того, что это столкновение,
подобно большинству сражений, происходит под маской добродетели.

Кеннет Кларк. Темное гетто


Пока я был ребенком, мы часто переезжали с места на места в поисках
подходящего жилья, так что я успел посидеть за партой почти во всех средних
школах Окленда и на собственном опыте узнал, что такое система образования,
которую предлагает этот город беднякам.
В то время я еще не осознавал до конца масштабы и серьезность
бытовавших в школе нападок на чернокожих детей. Я лишь понимал, что
постоянно чувствовал себя неуютно и пристыжено из-за цвета своей кожи. Я
никак не мог отвязаться от этих переживаний, они не давали мне покоя.
Преследовавшие меня негативные эмоции рождались из распространенного в
системе представления о том, что белые дети - "умницы", зато черные -
сплошные "тупицы". Открыто об этом не говорили, но всегда давали понять.
Любое положительное явление, которое можно было обозначить словом "хорошо",
неизбежно ассоциировалось с белым цветом, даже в сказках, что нам давали
читать в младших классах. "Негритенок Самбо",[11] "Красная шапочка",
"Белоснежка и семь гномов" словно говорили нам, кто мы есть.
Я помню свои ощущения от книги про малыша Самбо. Прежде всего, Самбо
был трусом. Когда на него напали тигры, он, не раздумывая, выбросил
подаренные отцом вещи: сначала зонтик, затем прекрасные обшитые войлоком
туфли темно-красного цвета, в общем, избавился от всего, чего мог. И вообще
все, что он хотел от жизни, - это без конца есть блинчики. Он и близко не
напоминал отважного белокожего рыцаря, спасшего от вечного сна Спящую
красавицу. Бесстрашный герой являл собой безупречность, тогда как в Самбо
воплощались унижение и обжорство. Снова и снова нам читали историю о
приключениях негритенка Самбо. Нам не хотелось смеяться, но, в конце концов,
мы раздвигали губы в улыбке, чтобы скрыть охватывавший нас стыд. Мы
воспринимали Самбо как символ всего того, что было связано с черным цветом
кожи.
Пока я терзался от чтения историй про Самбо и Смоляное чучелко из
рассказов о Братце Кролике[12] в младших классах, во мне стал накапливаться
тяжкий груз невежества и комплекса неполноценности. В этом была виновата
система. Я замечал, что все больше хотел отождествлять себя с белыми героями
из букварей и из фильмов и временами весь съеживался при одном упоминании о
чернокожих. Между мной и учителями пролегла целая пропасть враждебности.
Большей частью эта враждебность подавлялась, но мы, дети негров, по
отношению к белым продолжали чувствовать что-то похожее на странную смесь
ненависти и восхищения.
Мы просто не чувствовали себя способными выучить то же самое, что учили
белые дети. С самого начала все, включая нас, оценивали способности
умненького и сообразительного чернокожего школьника исключительно по
сравнению с белыми одноклассниками, хотя чернокожие дети могли читать или