"В.А.Невежин. Стратегические замыслы Сталина накануне 22 июня 1941 года " - читать интересную книгу автора

К середине 90-х гг. в исследовательской литературе существовали три
основные версии содержания сказанного Сталиным на выпуске военных академий
РККА.
Первая: в выступлениях Сталина 5 мая 1941 г. было "озвучено" намерение
советского лидера достичь некоего "компромисса" между СССР и Германией,
оттянуть неизбежное военное столкновение.
Вторая по смыслу коренным образом отличалась от предыдущей. Советский
лидер, выступая перед выпускниками военных академий РККА, якобы
недвусмысленно заявил о подготовке Советским Союзом нападения на Германию,
намечавшегося на август 1941 г. Эта версия была, в частности, взята на
вооружение германским историком И. Хоффманом, а также В. Суворовым.
Третья версия являлась как бы синтезированным вариантом двух
вышеизложенных и сводилась к следующему. Сталин якобы предупреждал 5 мая
1941 г., что Германия "в недалеком будущем" сможет напасть на СССР, но
Красная армия еще достаточно сильна, чтобы справиться с немцами. Отсюда
необходимость всеми средствами, в первую очередь дипломатическими,
оттягивать их нападение на Советский Союз. В случае успеха подобной тактики
и отдаления вооруженного столкновения до 1942 г. не исключалась возможность
взятия СССР на себя инициативы начала войны против Германии.
Российские историки вступили в полемику о содержании сталинских
высказываний 5 мая 1941 г. в период, когда достигла своей кульминации
обличительная кампания, направленная против В. Суворова и других западных
авторов, писавших о подготовке СССР к наступательной войне, и среди них -
германского историка И. Хоффмана. Это обстоятельство в большой мере повлияло
на характер некоторых суждений, высказанных в ходе дискуссии.
Особенно энергично опровергались сведения о содержании сталинских
выступлений, представленные Хоффманом. Он активно использовал обнаруженные
им в германских архивах материалы допросов командиров и политработников
Красной армии, попавших в плен к немцам после начала войны между Германией и
СССР, которые присутствовали на выпуске военных "академиков" в Кремле. А.Н.
и Л.А. Мерцаловы задавались следующими вопросами: "что (выделено авторами. -
В.Н.) могли знать эти офицеры и даже генералы об истинных намерениях
Сталина, насколько правдивы их слова, записанные в фашистских концлагерях?"
[26].
Конечно, следует согласиться с тем, что показания советских
военнопленных (даже если они являлись очевидцами и сами слышали сказанное
Сталиным на торжествах в Кремле по случаю выпуска военных академий РККА)
окончательно оформлялись в письменном виде германскими представителями и,
естественно, интерпретировались, исходя из сложившейся тогда политической
конъюнктуры [27]. Даже сама германская сторона в ходе войны 1941-1945 гг. не
пришла к единому выводу о степени объективности этих показаний [28]. В любом
случае, рассматривать материалы допросов и бесед необходимо только после
сопоставления с другими имеющимися документами и материалами и их
тщательного источниковедческого анализа.
Но А.Н. и Л.А. Мерцаловы в ходе дискуссии с И. Хоффманом пошли даже на
отрицание своих собственных утверждений, высказанных еще до начала этого
спора. В книге российских авторов, изданной в 1992 г., сделан следующий
вывод: "О наступательных намерениях Красной армии ("бить врага на его
территории") в СССР 30-е - начале 40-х гг. говорили постоянно и во весь
голос. Снова подчеркнул это Сталин в речи перед выпускниками военных