"Макс Неттлау. Анархизм и национализм " - читать интересную книгу автора

славянском и литовском языках, нидерландский патриотизм преследовался
испанцами, Швейцария укрепляла свой национальный патриотизм в борьбе с
Германией и Бургундией. Все это были отдельные случаи, вызывавшие к себе
всеобщую симпатию.
Только французские завоевания и оккупации, приведшие к созданию
наполеоновской империи, напомнили европейским народам об их былой
независимости. Прежде чем восстать с оружием в руках в 1815 году, они
возродились духовно и стали усиленно заниматься своим национальным прошлым,
стали разыскивать и собирать реликвии своего средневекового литературного
наследства, народные песни и сказки, местную старинную мифологию и т. д.
Наступила реакция против великого разочарования, вызванного французскими
завоеваниями после того, как так недавно еще Франция была центром
космополитизма и свободомыслия и оказала моральную и материальную поддержку
Америке в ее борьбе за независимость и при провозглашении Прав Человека.
Начиная с 1815 года, идеология национализма сохранилась в общественном
сознании Германии, где надежды на реформы после падения Наполеона не
оправдались. Но это был либеральный и унитарный национализм студентов и
части профессоров. Несколько лет спустя это направление получило поддержку
со стороны промышленной буржуазии, и это придало вес экономическому
унитаризму. В Италии национальный унитаризм был либеральным по тем же
причинам и также получил существенную поддержку со стороны богатой
ломбардской буржуазии; кроме того, он был укреплен пропагандою Мадзини, а
позднее - сильным и честным мечом Гарибальди. Он имел за собой значительную
тайную поддержку пьемонтской династии и государственных людей, которые таким
путем приводили к неудаче всякое усиление республиканцев и народа и достигли
того, что корона объединенного итальянского коро-левства досталась
пьемонтскому королю, а с нею и вековые владения папы. В этих двух случаях
национализм был только одним из факторов, содействующих неизбежному и
полезному объединению маленьких и слабых стран.
В 20 и 30-х годах два других национализма выдвинулись на первый план -
национализм Польши, где он жил со времен Костюшко и был подогрет в дни
Наполеона, стал воинствующим в дни ноябрьского восстания 1830 года, а после
того его сторонники удалились в почетную ссылку во Францию, Англию и другие
страны. Раньше того, в 20-х годах борьба Греции против Турции хотя и была
высоко дипломатическим делом, в котором чувствовалась рука России, Англии и
других стран, но все же эта борьба имела свою националистическую сторону,
производившую сильное впечатление, вдохновлявшую поэтов, вплоть до лорда
Байрона. Успешная испанско-американская борьба в дни Боливара, которой
содействовали Англия (Каннинг) и Монро, стремившиеся открыть эти огромные
территории для иностранной торговли, также привлекала к себе общественное
внимание.
В 30 и 40-х годах славяне Австрии и Венгрии, чехи, словаки, хорваты,
малороссы в России, а также сербы, все еще до некоторой степени связанные с
Турцией, - все они подняли знамя национализма, который был настолько окрашен
антигерманизмом, что скрытая рука России, ее агенты и рубли, панславизм, он
же панруссизм, казалось, скрывались за каждым шагом этого движения. Начиная
с 30-х годов и до 1914 года Германия относилась с недоверием к этому
национализму, а это в свою очередь привлекло к нему симпатии Франции.
Хорошо известно, как глубоко Бакунин ушел в этот славянский
национализм, которому он хотел придать федералистские формы и вызвать в нем