"Летописец Нестор. Слово о походе Игоревом, Игоря, сына Святославова, внука Олегова " - читать интересную книгу автора

Были вечи Трояни, минула лета Ярославля; были полци Олговы, Ольга
Святославличя. Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше;
ступает в злат стремень в граде Тьмуторокане, - той же звон слыша давный
великый Ярославль сын Всеволод, а Владимир по вся утра уши закладаше в
Чернигове. Бориса же Вячеславлича слава на суд приведе и на ковыле зелену
паполому постла за обиду Олгову, - -храбра и млада князя. С тоя же Каялы
Святополкь полелея отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святей Софии к
Киеву. Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами,
погибашеть жизнь Даждьбожа внука, в княжих крамолах веци человекомь
скратишась. Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто врани
граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь гозоряхуть, хотять полетети
на уедие. То было в ты рати и в ты полкы, а сицеи рати не слышано.

С зараниа до вечера, с вечера до света летят стрелы каленыя, гримлют
сабли о шеломы, трещат копиа харалужныя в поле незнаеме, среди земли
Половецкыи. Черна земля под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна;
тугою взыдоша по Руской земли.

Что ми шумить, что ми звонить далече рано пред зорями? Игорь полкы
заворочает: жаль бо ему мила брата Всеволода. Бишася день, бишася другый;
третьяго дни к полуднию падоша стязи Игоревы. Ту ся брата разлучиста на
брезе быстрой Каялы; ту кроваваго вина не доста; ту пир докопчаша храбрии
русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую. Ничить трава
жалощами, а древо с тугою к земли преклонилось.

Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла.
Въстала обида в силах Даждьбожа внука, вступила девою на землю Трояню,
въсплескала лебедиными крылы на синем море у Дону: плещучи, упуди жирня
времена. Усобица князем на поганыя погыбе, рекоста бо брат брату: "Се мое, а
то мое же". И начяша князи про малое "се великое" молвити, а сами на себе
крамолу ковати. А погании с всех стран прихождаху с победами на землю
Рускую.

О, далече зайде сокол, птиць бья, к морю! А Игорева храбраго полку не
кресити! За ним кликну карна, и жля поскочи по Руской земли, смагу мычючи в
пламяне розе. Жены руския въсплакашась, аркучи: "Уже нам своих милых лад ни
мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а злата и сребра ни
мало того потрепати!"

А въстона бо, братие, Киев тугою, а Чернигов напастьми. Тоска разлияся
по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускыи. А князи сами на себе
крамолу коваху, а погании сами, победами нарищуще на Рускую землю, емляху
дань по беле от двора.

Тии бо два храбрая Святославлича, Игорь и Всеволод, уже лжу убудиста,
которую то бяше успил отец их Святославь грозный великый Киевскый грозою:
бяшеть притрепетал своими сильными полкы и харалужными мечи; наступи на
землю Половецкую; притопта холми и яругы; взмути реки и озеры; иссуши потоки
и болота; а поганаго Кобяка из луку моря от железных великих полков