"Юрий Нестеренко. Крылья" - читать интересную книгу автора

не считал зазорным принимать благодарность за хорошо сделанную - и, между
прочим, нелегкую - работу. "До чего безобразно устроены наши тела, - говорил
он как-то доктору Ваайне, - мало того, что они не способны нормально жить,
не изводя нас болезнями, так они еще и не способны нормально умирать, не
причиняя лишних страданий!" Так вот, причина, по которой меня отдали в
школу, была иной: отчим счел, что я не могу провести затворницей всю жизнь и
мне надо когда-то учиться общению с другими аньйо. Сама я была только "за",
ибо к этому времени вечное сидение дома начало меня тяготить, и я жаждала
новых знакомств и впечатлений. Мама была против - она догадывалась, какой
прием меня ожидает. Но отчим считал, что если я не научусь стоять за себя
сейчас, то потом уже будет поздно, а его мнение в доме, естественно, было
решающим!
Я не представляла себе, что меня ждет. Споры между родителями на сей
счет происходили не в моем присутствии, и я узнала о них позднее.
Я, конечно, уже была в курсе, что существуют аньйо, которые не любят
крылатых, и что таких даже много - в частности, приятели Ллуйора или жители
деревни, где мы когда-то жили. Но я полагала, что подобные предрассудки -
удел исключительно глупых и необразованных аньйо и что в школе, где учатся
дети цеховых старшин и дворян, мне не придется с этим столкнуться, ну разве
что найдется пара-тройка дураков, но на них можно просто не обращать
внимания. К тому же я была уверена, что, как и при знакомстве с Ллуйором,
мои обширные познания произведут впечатление и помогут мне найти друзей.
Мое появление в классе произвело фурор. Поначалу я не заметила
признаков враждебности; меня окружили и глазели, как на ярмарочного уродца,
а я наивно приняла это за восхищение. Когда меня попросили помахать
крыльями, я охотно сделала это; я честно отвечала на вопросы одноклассников,
думая, что им и вправду интересно, и не чувствовала издевки; когда мои
ответы встречали смехом, я смеялась вместе со всеми, думая, что они просто
очень веселые ребята; и даже когда меня в первый раз дернули за крыло, я
натянуто улыбнулась, хотя мне было больно... Ну а потом началось.
В той школе, как и в большинстве школ Йартнарской провинции (за
исключением закрытых привилегированных пансионов), девочки и мальчики
учились вместе, но мало общались друг с другом. У мальчишек были свои
компании, со своими вожаками и любимыми жертвами, у девчонок свои. Но мое
появление нарушило этот порядок. Против меня ополчились все.
Меня ненавидели вдвойне - за то, что я крылатая, и за то, что я дочка
палача. Фамилия Штрайе не слишком распространенная, но все-таки мой отчим -
не единственный ее обладатель в городе, и я могла бы соврать, что не имею к
нему отношения, но сочла это ниже своего достоинства (впрочем, они бы все
равно выследили, куда я иду после школы, но это я поняла уже потом). Я даже
не стала говорить им, что он мне не родной отец.
Я надеялась, что моя прилежная учеба изменит ситуацию. Наивная! Теперь
меня ненавидели еще и за то, что я отличница. Отличников они вообще не
любили - как же, разве могут они стерпеть, что кто-то оказался умнее их! - а
уж крылатой они тем более не могли простить столь явной демонстрации
превосходства. И хуже того: учителя, от которых я надеялась получить
поддержку, которые должны были защищать меня и как лучшую ученицу, и просто
как вверенного их попечению ребенка, эти самые учителя, проникнутые духом
Святого Троекнижия, сочли своим долгом "избавить меня от гордыни".
Будь я жалкой и убогой, что вполне соответствовало бы их представлению