"Юрий Нестеренко. Ошибка Риллена Ли (Риллен Ли #1)" - читать интересную книгу автора

- У одного из убитых нами воинов был кошель, - ответил я. - Там всего
несколько монет, но, может, хватит.
Наутро, вскоре после восхода, я отправился на разведку, облачившись в
одежду одного из воинов. С собой я взял пистолет, который засунул за пояс
и прикрыл сверху кольчугой, две обоймы патронов и пару монет.
На месте вчерашнего боя уже не было трупов. Путь через лес обошелся
без приключений. Через три часа, изрядно уставший - главным образом из-за
непривычки ходить в кольчуге - я добрался до города.
По нашим меркам, городок был крохотный, километра три в диаметре. Был
он обнесен крепостной стеной с башнями по углам, над которыми развевались
треугольные клетчатые флаги. К стенам города жались крестьянские лачуги;
вокруг зеленели поля. Дорога привела меня к воротам одной из башен. Двое
стражей дремали по обе стороны входа, опершись на алебарды. При моем
приближении один из них поднял голову, но тут же снова закрыл глаза. Я
беспрепятственно вошел в город.
Город произвел на меня отвратительное впечатление. Узкие кривые
улочки имели на редкость грязный и обшарпанный вид. Жители здесь лили
помои из окон прямо на улицу; сточные канавы и валявшиеся на мостовой
гниющие отбросы источали омерзительное зловоние. То тут, то там попадались
дохлые крысы; их живые собратья без страха шныряли под ногами прохожих.
Здесь же, в ужасающей грязи, возились оборванные дети. Фонарей на улицах
не было; стало быть, ночью город погружался в непроглядный мрак. На
мгновение меня охватил ужас при мысли о несчастных, всю жизнь живущих в
этой грязи и зловонии. Но затем я подумал, что сами они вовсе не считают
себя несчастными, и, напротив, задирают нос перед приезжающими в город
крестьянами.
В городе царило какое-то оживление. Почти никто не шел мне навстречу:
все спешили к центру города. Двигаясь в том же направлении, я попал в
конце концов на площадь, запруженную сторону. Площадь, по нашим меркам,
была небольшая, но после удушливого лабиринта кривых улиц казалась
необыкновенно просторной. Вдобавок здания, выходившие на площадь, не
только не отличались безобразием и убожеством, характерными для остальных
построек, но, напротив, неплохо смотрелись. По-видимому, это были главные
здания города, средоточие духовной и светской власти.
Мое военное обмундирование сыграло свою роль: горожане почтительно
расступались, давая мне дорогу. Таким образом, я пробрался в первые ряды и
увидел, наконец, что готовилось на площади.
В центре ее возвышались два грубо отесанных столба, со всех сторон
обложенных большим количеством хвороста. В каждый столб были вбиты четыре
железных кольца; с них свешивались тяжелые цепи. Тут же прохаживался
рослый человек, голый по пояс, в черном колпаке, закрывавшем голову и лицо
и оставлявшем лишь прорези для глаз. Несколько стражников с алебардами
стояли вокруг. На противоположной мне стороне площади было сооружено нечто
вроде деревянных трибун в два яруса. Над серединой второго яруса нависал
тяжелый красный балдахин. Понемногу места на трибуне занимали хорошо
одетые люди, их появление толпа встречала шумом. Верхний ярус заняли почти
исключительно рыцари в доспехах, но без шлемов, и их дамы в нелепых
платьях и уродливых колпаках, которые, вероятно, считались здесь верхом
изящества. Наконец высшие властители заняли места под балдахином. Их было
двое: высокий мужчина средних лет, в расшитом золотом камзоле и красном