"Михаил Нестеров. Посланники Великого Альмы (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

над которыми он в данное время работал. Лори усадили в кресло хозяина,
Ричард сел рядом. Мелу достал из холодильника холодный сок и предложил
гостье.
Лори довольно быстро успокоилась.
- Тебе лучше? - спросил Кертис и перевел взгляд на директора
музея.?Пожалуй, нам нет смысла оставаться здесь дольше.
- Тогда, может, я отвезу вас к себе домой?
- Да, профессор, я вынужден попросить вас об этом. Но только для того,
чтобы мы смогли забрать свои вещи.
Мелу не удивился. Теперь не удивился. После того как Ричард Харлан
отрекомендовал отца с дочерью как своих близких друзей и тут же умчался в
Нью-Йорк, Сильвио уже ничему не удивлялся. Потому что, черт возьми, это была
очень странная пара! Сам Кертис, да и Харлан тоже объясняли чудаковатое
выражение глаз девушки ее болезнью. Действительно, она очень плохо, как-то
примитивно и медленно говорила по-английски, перед тем как ответить, долго
взвешивала самые элементарные фразы.
"Она перенесла очень серьезную душевную травму, - объяснил Кертис. Моя
дочь больна и в двадцать семь лет вынуждена заново учиться говорить".
Харлан подтверждал слова приятеля так упорно, как это делают, когда
вынуждены убедить собеседника в заведомой лжи. И глаза у него были
точь-в-точь, как у дочери Кертиса - малость чудаковатые.
Они приобрели такое выражение, когда Ричард Харлан обнаружил у водопада
захоронение сокровищ, а перед этим таинственно пропал. Сам Сильвио, помогая
старому товарищу, вынужден был две недели жить в гостинице под Вашингтоном.
Когда наконец офицер ЦРУ Челси Филд разрешил ему уехать в Бразилию,
оказалось, что Харлан уже три дня работает на новом месте и успел найти
тайник. На вопросы Мелу "Где ты был, Ричард?", "Кто тебя похитил?" и даже
"Как с тобой обращались?" тот отвечал тем самым чудаковатым взглядом и
совершенно однозначно: "Пока я не могу тебе сказать об этом". И добавлял:
"Извини, Сильвио, большое тебе спасибо".
Да, конечно, оправдывал его поведение Мелу: ЦРУ - эти буковки все
объясняют. Но все же какие там люди, вспоминал он: умные, вежливые, чуткие!
Они и ему мягко посоветовали не распространяться. "Как можно!" - клятвенно
пообещал он капитану Филду.
Конечно же, бразилец принял объяснения о болезни дочери Кертиса - как
не принять, когда это написано на ее лице, лице с выражением семилетней
девочки. И вот, несколько минут назад она, увидев идола, упала перед ним на
колени. Мелу, мягко говоря, опешил и хотел спросить у Кертиса прямо: где вы
ее откопали? Именно так - откопали. Потому что создавалось неприятное
впечатление, что ее в семилетнем возрасте посадили в пещеру и выпустили
спустя двадцать лет. Такое определение пришло к бразильцу интуитивно, и он
уже не мог освободиться от него; напротив, чем больше он наблюдал за
Кертисом и девушкой, тем больше убеждался в правоте своего внезапного
вывода. Еще немного, думал Сильвио, и истина откроется мне. Что делать, на
данном этапе он мыслил категориями ученого-археолога.
- Так вы хотите уехать? - Мелу прикурил новую сигарету от старой,
докуренной почти до фильтра.
- Да, вы же видите ее состояние.
Профессор затушил старую сигарету в пепельнице и вытер пальцы о лацкан
пиджака.