"В.С.Нерсесянц. Сократ " - читать интересную книгу автора

душа встретится с душами таких знаменитых людей, как Орфей, Мусей, Гесиод,
Гомер, Паламед, Аякс, Агамемнон, Одиссей и другие. Блаженную жизнь своей
души Сократ представлял себе как интересные беседы с душами тамошних
обитателей и испытание их на мудрость. Это, по словам Сократа, будет
несказанным блаженством и уже поэтому ему нечего бояться смерти и цепляться
за жизнь. "Во всяком случае,- говорил Сократ с явным укором в адрес своих
земных судей и обвинителей,- там-то за это не казнят" (Платон. Апология
Сократа, 41 с).
Земная жизнь истинного философа - лишь надлежащая подготовка к
блаженному исходу. "Те, кто подлинно предан философии,- замечает Сократ,-
заняты, по сути вещей, только одним - умиранием и смертью" (Платон. Федон,
64), Под "умиранием и смертью" здесь имеется в виду трудная земная жизнь
философа как достойное приготовление к грядущему бессмертию. И на этом пути
достигают блаженства не нищие духом, но лишь сильные духом, философы.
Страстный философский порыв Сократа к полям блаженным на том свете
обернулся духовным бессмертием на этом свете: земные дела имеют земной
исход.
Философ является основным героем этики Сократа. Но этим дело, конечно,
не ограничивается. Просветительский пафос сократовской философии имел
широкий круг адресатов. Путь к добродетели через познание и приобщение к
мудрости открыт в принципе для всех. Никто в этом отношении не лишен, как
полагал Сократ, заботы вездесущих богов, которые "дают человеку указания обо
всем человеческом" (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, 1, 1, 19). Эти
божественные указания-разного рода видимые или слышимые во сне и наяву
знамения, голоса, видения, чудеса, пророчества и т. п.- удерживают человека
на верном пути, как бы корректируя его собственные познавательные усилия. К
числу подобных знаков свыше относится и демон самого Сократа, к
предостерегающему голосу которого он всегда прислушивался. Обвинители
Сократа, говоря о том, что он вводит новые божества, имели в виду именно
этого демона.
Арсенал античной мантики (угадывания воли богов), получившей широкое
распространение и пользовавшейся большим авторитетом, был довольно обширный.
Он включал в себя, в частности, гадание по символам, полету птиц,
человеческим голосам, внутренностям жертвенного животного и т. п. Для себя
Сократ, судя по всему, к мантике не прибегал, довольствуясь внутренним
голосом своего демона. Считался он и с предсказаниями оракулов, среди
которых особо чтил оракул Дельфийского храма, куда обычно советовал
обращаться сомневающимся в исходе того или иного намечаемого важного дела.
Но и с помощью мантики, оракульских вещаний и т. п. нельзя знать все. В
человеческих и божественных делах остается много неизвестного, особенно
относительно будущего. Так, сеятелю неизвестно, кто будет собирать урожай,
построившему дом неведомо, кто в нем будет жить, и т. п., И безумствуют те,
считал Сократ, кто не видит во всем этом ничего божественного.
Человек, правда, не может полностью преодолеть завесу божественной
тайны и неизвестности, но и то, что ему доступно, достаточно для
нравственной жизни. Помня о богах, сосредоточиться на человеческих делах -
таков основной смысл сократовского призыва к добродетельному знанию.
"Безумствуют также, говорил он,- пишет о Сократе Ксенофонт,- спрашивающие
богов о том, что боги дали людям различать научившись, например, если бы кто
спрашивал, лучше ли взять для лошадей человека, умеющего держать вожжи или