"Сьюзен Нэпьер. Безжалостная ложь [love]" - читать интересную книгу автораобсудить некоторую сумму - достаточно крупную? - И назвал цифру, от
которой у нее захватило дух. К сожалению, это уничтожило остатки ее самоконтроля. Вся дальнейшая последовательность событий снова и снова проходила перед нею в ее истерзанном рассудке: то, как она обрушила на него всю мерзкую ругань, вгонявшую ее в краску, когда она слышала это от Криса, если он проигрывал гонки из-за чьей-либо нерадивости; то, как она толкала его, эту несдвигаемую глыбу, как она молотила кулаками его непоколебимую грудь; то, как он схватил ее за локоть, пытаясь унять ее истерику; то, как она вырвалась, поскользнулась, грохнулась на бок... Еле помня себя, она лежала на потертом ковре, а он опустился рядом с нею на колени, и на его бледном, беспощадном, каменном лице прорезались первые трещины чувства, а синие глаза оледенели от потрясения, пока он шарил у нее выше бедра. - Вы в порядке? - Не трогайте! - Если дотронется, она взорвется. Страх, одолевавший ее после гибели Криса, затвердел и стал мучительной уверенностью, признать которую до того мгновенья мешал ей ужас. После непрестанной рвоты в первый месяц беременности она ждала, боялась, молилась и надеялась, что это никогда не случится - мгновенье расплаты за прошлые грехи. Но только не так. Пожалуйста, Боже, только не так... Она застонала. - Мисс Лосон... Клодия, вам плохо? - Она услышала в его голосе ужас, выраженный им против своего желания, подавляемую тревогу. - Уходите, оставьте меня в покое... - Волна боли пробежала по ее телу, раздергивая слова на отдельные слоги; она закрыла глаза и - Не могу. Ведь вам может быть плохо. Это здесь? Это ваш ребенок? - Рука его, легко, словно перышко, скользнувшая по ее животу, заставила ее содрогнуться от боли, скорее душевной, чем физической. Она зарыдала. Морган вполголоса выругался, подвинулся и она почувствовала, как деликатно он поднимает полу ее платья. Глаза ее расширились, жалкий взвизг униженного протеста замер у нее на сухих губах, когда он мягко закрыл платьем ее согнутые ноги, пригнулся поближе, чтобы отвести влажные пряди с ее потного лба, и ободряюще прошептал: - Крови нет, Клодия. Не плачьте, вы не одна. Я о вас позабочусь. Кто ваш врач? О Господи, добрый он так же беспощаден, как и в ярости, хотя и презирает ее. В глазах у Клодии все поплыло, в костях возникла боль - и тогда-то она оставила всякую надежду. - Сейчас меня вырвет... - процедила она сквозь стиснутые зубы. И ее вырвало, жестоко, а после этого он нежно поднял ее на твердый диван, сел рядом, успокаивая, гладил ее трясущееся тело и в то же время сделал срочный вызов по радиотелефону, который вынул из внутреннего кармана. Затем он отер ей лицо прохладной, влажной тряпицей и мягко с нею говорил, причем ему как будто было безразлично, что она его не слушает: Клодия словно ослепла, вся ушла в себя, готовясь к боли - как она знала, неизбежной. Поехал с нею в карете "Скорой помощи" и он, и по какой-то необъяснимой причине Клодия инстинктивно вцепилась ему в руку и выпустила |
|
|