"Збигнев Ненацки. Раз в год в Скиролавках (Том 2)" - читать интересную книгу автора

шеста перепрыгнули через забор высотой пять метров, чтобы ограбить банк, я
бы не поверил. Я был бы склонен искать грабителя скорее среди олимпийских
чемпионов по прыжкам с шестом. Весь мир, пане доктор, это одна большая
загадка, но я все же знаю, что у вас я получу ужин, и даже догадываюсь, чем
вы меня угостите. Я не знаю вас так уж глубоко и полно, но я успел
познакомиться с вашим гостеприимством. Вы не выбрасываете милиционеров за
двери в пору ужина. А опрашивая рыбаков, я наткнулся на Гертруду Макух,
которая покупала у них линя. Она мне сказала, что доктор любит на ужин
свежего линя. Вот я и думаю, что жареный линь будет на ужин сегодня, а не
завтра, потому что доктор любит свежего линя.
- Через минутку мы съедим этого линя, - улыбнулся Неглович. - А в свою
очередь, мне интересно, читаете ли вы философов? У Паскаля я встретил фразу:
"Человек раздвоен и противоречит сам себе".
- Я не читаю философов, - вежливо ответил Шледзик. - Но я знаю, что
каждую вещь можно поделить различными способами: вдоль и поперек и даже
наискосок. Однако как бы ни делить и как бы эти поделенные части ни были
противоречивы, всегда можно на основании одного кусочка представить себе
второй кусочек и восстановить целое.
- Правильно, - согласился доктор. - Достаточно одного кусочка жареного
линя, и сразу видно, как выглядел целый линь.
- Понятно, доктор, что если бы я не встретил у рыбаков Гертруду Макух и
не узнал от нее, что вы любите на ужин, это блюдо было бы сюрпризом для
меня. Удивил бы меня и факт, что вы сами подаете на стол этого линя, я ведь
мог предполагать, что это сделает Макухова. Но когда я к вам ехал, то видел,
как она шла к своей избе, а немного представляя себе обычаи этого дома, я
знаю, что она только готовит ужин, а вы сами его потом берете. Я говорю это
с той целью, чтобы выразить мысль, что человек до тех пор является загадкой,
пока у нас нет о нем достаточного количества информации. Говорят, доктор,
что добро и зло бывают в человеке перемешаны неправдоподобным образом. Это
верно. Зло и добро перемешаны в человеке, но только до определенной степени.
Комендант Освенцима Гесс, который погубил несколько миллионов людей, ни
одного узника не убил лично, ни одного даже не ударил, а у себя дома был
просто предупредительно вежлив с прислугой, состоящей из заключенных. Этот
человек не составляет, вопреки тому, что о нем говорят, никакой загадки.
Если бы он любил убивать собственноручно, он годился бы только в лагерные
надсмотрщики, а не в коменданты фабрики смерти. Там требовался менеджер
смерти, хороший организатор, а не садист. Обычному садисту хватает одной,
двух, даже десяти жертв для издевательств. Перед миллионами он был бы
растерян и беспомощен.
- У нас убили двух девушек, - перебил его доктор.
- Я знаю. И пришел к вам, чтобы вы помогли мне найти убийцу. Неглович
пожал плечами и вышел в кухню. Вернулся он с тарелками и блюдом, на котором
лежали кусочки жареного линя.
Какое-то время они ели в молчании, осторожно, чтобы не подавиться
костью. За чаем Шледзик сказал:
- Так ведь не бывает, доктор, что идет по дороге через лес человек, в
котором добро и зло перемешаны в равных дозах, видит маленькую девочку или
девушку-подростка, внезапно хватает ее за горло и убивает. По лесам и по
дорогам ходят на свете тысячи девушек, они минуют тысячи мужчин, существуют
сотни оказий, чтобы совершить убийство по сексуальным мотивам, а однако